Пока он переодевался в своей комнате, Райс посвятил его во все подробности вчерашнего дня. Затем они вскочили на прекрасных чистокровных лошадей и выехали со двора.
До Барвика друзья добрались, когда уже стемнело, а сами они насквозь промокли и совсем окоченели.
— Где же монастырь? — прохрипел Райс, когда они остановились под деревом на площади.
Джорем вытер мокрое лицо и, привстав на стременах, стал осматриваться.
— По-моему, где-то там, — он показал на север рукой в мокрой перчатке. — Но пустят ли нас так поздно? Ну, поехали.
Со вздохом Райс опустился в седло и двинулся за Джоремом, тщетно стараясь защититься от воды, льющейся за воротник.
Он уже засомневался, что вообще когда-нибудь сможет высохнуть и согреться, и начал думать, нужно ли было это путешествие вообще.
И тут перед ним появилась темная громада монастыря. Возблагодарив Бога, они остановились у ворот, и Джорем дернул за веревку. После этого он спрыгнул с коня, собираясь стучать в ворота каблуками, но прежде чем он осуществил свое намерение, появилась щель в воротах, и в ней показался испуганный беспокойный глаз.
— Бога ради, вы снесете ворота, — сказал человек, поежившись от дождя. — Почему бы вам не вернуться в деревню? Там есть гостиница, где вы можете провести ночь.
— Я хочу поговорить с настоятелем, — сказал Джорем. — А пока прояви христианское милосердие и дай нам войти, чтобы укрыться от дождя.
Повелительный тон Джорема заставил человека по ту сторону ворот заколебаться, но затем он покачал головой.
— Мне очень жаль, сэр, но мы не открываем ворота после наступления темноты. Разбойники, воры — вы же знаете… Кроме того, сегодня вы не сможете увидеть настоятеля, он болен и лежит в постели. Приезжайте утром.
— Добрый человек, мое имя — Джорем Мак-Рори. Я из Ордена михайлинцев. Мой спутник — лорд Райс Турин. Уверяю тебя, что мы не стали бы ломиться сюда в такую погоду, если бы наше дело не было спешным. Ты откроешь ворота, или мне придется доложить завтра настоятелю о твоем упрямстве?
Глаза человека расширились от испуга. Он поклонился, и щель пропала. Секундой позже открылись ворота, монах все кланялся и кланялся, пропуская их.
Служка в грубой коричневой рясе уже готов был принять их лошадей, а другой монах в темно-серой сутане приветствовал их и пригласил следовать за ним.
Пока они шли за монахом по длинным коридорам, тот не сказал ни слова.
Они проходили мимо других монахов, которые, казалось, даже не замечали их.
Наконец друзей привели в маленькую комнату, в которой горели ароматические свечи, пахло травами и в каменном камине пылал огонь. Монах, приведший их, указал на сухие покрывала и сказал, что они могут погреться перед камином. Затем он исчез за тяжелой резной дверью, которая бесшумно закрылась за ним.
Джорем немедленно скинул мокрую шляпу и перчатки, снял плащ и повесил его сушиться.
— Сейчас нам принесут что-нибудь сухое переодеться, — сказал он, стянул сапоги и начал снимать тунику. — А пока давай-ка скинем с себя эти мокрые тряпки, пока не подхватили простуду!
Райс ухмыльнулся в ответ и последовал его примеру. Завернувшись, как в кокон, в сухое монашеское покрывало, он пристроился поближе к огню. От его мокрых волос пошел пар. Рядом с ним уселся Джорем, который, несмотря на беспорядок в одежде, каждым своим дюймом выглядел, как лорд, нисколько не потерявший своего великолепия. Райс с завистью покосился на него и решил, что ему никогда не удастся увидеть Джорема в неподобающем виде.
Дверь тихо отворилась, и оба они встали, когда в комнату вошли два человека. Первый был, вероятно, аббат монастыря. Серебро сверкало у него на пальцах и на груди, одежда была ярко-красного цвета, откинутый назад капюшон сутаны открывал бритую голову. У носа он держал большой платок, поминутно громко сморкаясь в него. Монах, сопровождавший его, нес на руке две сухие сутаны. Джорем поклонился и поцеловал перстень аббата.
— Благодарю, что вы пришли к нам, достопочтимый отец. Я отец Мак-Рори, а это — лорд Райс Турин, Целитель.
Райс тоже поклонился и поцеловал перстень.
— Мы очень признательны за гостеприимство.
Аббат ответил им поклоном.
— Не надо церемоний, отче, и примите, пожалуйста, сухую одежду, которую принес Эгберт. Я — Грегори Арденский, аббат монастыря святого Ярлата.