— Камберу? — выдохнул Райс. — Если Камбер решит, что вернуть трон Халдейнам — это единственный выход, то я с надеждой буду смотреть в будущее.
— Ну, ладно. — Джорем снова зевнул. — Тогда пойдем поспим немного. Скоро нас позовут к утренней мессе.
ГЛАВА IV
Слушайся совета и принимай обличение, чтобы сделаться тебе впоследствии мудрым.[5]
Спать им почти не пришлось. Не успели друзья переступить порог отведенной им кельи и расстелить постель, как пришло время утренней молитвы. Они едва успели сомкнуть глаза — а в дверях уже возник хмурый монах. Сурово застыв в дверях, точно бдительный страж, он не ушел, пока гости с кряхтением не поднялись и не принялись одеваться.
Райса подобная строгость удивила, но Джорем, когда они наконец остались одни, лишь рассмеялся в ответ на жалобы приятеля, напомнив тому, что они находятся не где-нибудь, а в монастыре. Для монахов они — обычные путники, которых пустили сюда на ночлег, а потому они обязаны отплатить за гостеприимство, приняв участие в общей молитве, очищающей душу от грехов.
Райс согласился, что молитва — не слишком большая плата за такое благодеяние, как крыша над головой, однако усталость от бессонной ночи давала себя знать, и он отнюдь не был готов воспарить душою вместе со всей братией, и потому лишь с большой неохотой последовал за Джоремом в монастырскую церковь, тщетно пытаясь изобразить на лице покорность и смирение, которых совершенно не испытывал.
Богослужение затянулось почти на все утро, после чего аббат пригласил гостей разделить с ним трапезу и засыпал вопросами о последних вестях из столицы. Когда наконец они смогли выйти на улицу, над ними было хмурое бессолнечное небо, вновь обещающее дождь.
Лошади уже отдохнули и были готовы к поездке. Их копыта высекали искры из булыжников, которыми был вымощен двор монастыря. Но когда они выехали на улицу, задорный цокот копыт превратился в глухое хлюпанье и чавканье — вся дорога представляла собой жидкое месиво, Снова начался дождь, и, не проехав и двух миль, они уже снова вымокли до нитки.
Дождь преследовал их до полудня, и только когда они добрались до владений Мак-Рори, он превратился в надоедливую водяную пыль.
Всадники поднялись на последний холм перед деревней, и их глазам открылся величественный замок — Кайрори.
Это был замок Камбера, Серо-зеленые крыши, отмытые до блеска дождем, весело сверкали, как изумруды. Два друга постояли на вершине холма, переглянулись, как заговорщики, затем расхохотались и пустили лошадей вскачь вниз по склону, ведущему к деревне. Они подхлестывали лошадей, свистели, гикали — в общем, вели себя, как расшалившиеся мальчишки.
Они с шумом скакали по деревне, распугивая кур, собак и детей. Вдруг они увидели старого слугу Мак-Рори, стоявшего с двумя лошадьми у маленькой деревянной церкви.
Одну из них молодые люди узнали сразу же.
Они остановились, слуга взглянул на них и всплеснул руками. На его лице отразилась неописуемая радость.
— Отец Джорем!
Джорем с улыбкой спрыгнул с седла и тепло обнял старого слугу.
— Сэм, старина, как поживаешь? Это лошадь моей сестры?
— Да, отче, ее. — Слуга хмыкнул. — Леди сейчас преподает детям катехизис. Она скоро выйдет. Может, подождете и вернемся в замок вместе?
— Теперь-то я точно никуда не уеду! — воскликнул Джорем и с улыбкой повернулся к Райсу, который спешился подчеркнуто лениво и безразлично.
— Райс, ты помнишь Сэма?
— Конечно. Как дела, Сэм?
Райс пожал старику руку.
Сэм, очень довольный, поклонился, затем вдруг посерьезнел и опустил глаза.
— Вы, видно, ничего не слышали об убийстве, раз не задаете вопросов?
— О каком еще убийстве?!
Райс посмотрел на Джорема, а священник положил руку на плечо старого слуги.
— Что случилось, Сэм? Кто убит?
Сэм пожевал губу и взволнованно посмотрел на Джорема.
— Один Дерини, отче. Его убили в деревне несколько дней назад. Он был не из тех, кого уважают люди, это — лорд Раннульф.
— Дерини… — выдохнул Джорем.
— Да. И король применил закон Фестилов. Он захватил пятьдесят заложников и будет вешать по два человека ежедневно, пока не объявится убийца. Чтецы мыслей не смогли узнать его имени у жителей деревни. Казни начнутся завтра.
Райс тихо присвистнул.
— Вчера в Валорете я видел, как во все стороны мчались гонцы, я встретил троих или четверых на дороге в святой Лиам, но тогда мне это не показалось заслуживающим внимания.