— Вы монах?
Чья-то голова высунулась из окна, чтобы посмотреть на них, но выражение лица в слабом свете зимнего дня было трудно разобрать.
— Да, я из Ордена святого Гавриила, лорд Райс — Целитель. Примите нас, пожалуйста. У нас дело к вашему аббату.
Ответа не последовало, но голова исчезла, окно закрылось, и вскоре открылась боковая калитка ворот.
Райс двинулся за Камбером, а монах, прежде чем взять лошадей, тщательно запер за ними дверь.
Каменные башни и стены аббатства на фоне белого снега выглядели зловеще. Но они казались игрушечными по сравнению с неприступными скалами, служившими естественной границей на севере и востоке. Их склоны обдувались ветром и были свободны от снега.
В монастырской церкви на склоне горы высилось громадное здание с большими дощатыми дверьми. В эти двери служки ввели лошадей, когда Камбер, Райс и сопровождавший их монах вошли во двор.
«Вероятно, это зимние конюшни», — подумал Камбер.
Через пять минут Камбер и Райс уже сидели в комнате на скамье перед огнем. У каждого из них в руках был бокал с горячим вином, под ногами — подушки. Аббат еще не появился, и сопровождавший их монах сновал по комнате, зажигая свечи, вытирая пыль и спешно наводя порядок.
Камбер искоса бросил взгляд на Райса, как бы призывая его быть внимательным и осторожным, расстегнул ворот плаща и опустил его на плечи. Райс тоже начал согреваться, и ему пришлось даже отодвинуться от огня.
Вскоре открылась дверь, и на пороге появился аббат. Камбер сразу же встал, поставив бокал на скамью.
— Добрый день, аббат, — сказал он, склоняясь, чтобы поцеловать перстень. — Я — брат Кайрил и нахожусь на службе его милости архиепископа. Это — мой коллега, лорд Райс Турин, Целитель.
Райс тоже поставил в сторону бокал и поцеловал перстень аббата. Когда все требования этикета были соблюдены, аббат поднял костлявую руку и покачал головой.
— Нет, нет, брат Кайрил, давайте без церемоний. У вас был дальний путь по плохой погоде, и брат Джубал сказал мне, что вы приехали по важному делу. Чем я могу помочь вам?
Он знаком приказал монаху придвинуть кресло к огню, сел и позволил сесть Камберу и Райсу. Когда они расположились и аббат взял бокал, Камбер сложил руки перед собой и откашлялся.
— Отец аббат, мы приехали с очень деликатным делом и надеемся на ваше доброе отношение. — Он опустил глаза на бокал с вином. — Мы хотели бы поговорить с одним из ваших монахов. Это чрезвычайно важно.
Аббат долго смотрел на них поверх бокала, грея о него руки.
— Если человек чего-то хочет, — наконец заговорил он, — то всегда надо спросить — зачем. — Он прикрыл глаза. — Чтобы удовлетворить вашу просьбу, мне придется существенно нарушить наши правила, и если я это сделаю для вас, для его милости архиепископа, то я должен знать — почему?
Камбер опустил голову в знак согласия.
— Несколько месяцев назад умер один старик. Он был пациентом лорда Райса и, будучи на смертном одре, попросил Райса принести печальную весть его внуку. К несчастью, он успел только сказать, что его внук — монах вашего Ордена и имя его Бенедикт. Райс просил моей помощи в поисках монаха — и вот мы здесь.
— Ясно, — сказал аббат, опустив глаза к бокалу с вином. — Этот дед — он был важной личностью?
— Только для меня и для его внука, — ответил Райс. — Он был очень встревожен относительно своего прошлого и надеялся, что его внук сможет замолить его грехи и спасти душу. Я обещал, что постараюсь найти его внука, и я обязан это сделать. Могу ли я поговорить с ним, отец аббат?
— Это не положено… — начал аббат.
— Мы понимаем наше положение, отец аббат, — сказал Камбер. — Но это ведь не принесет никому вреда. Старик чувствовал себя большим грешником и надеялся, что молитвы его внука откроют ему путь на небеса. Я говорил об этом случае с его милостью архиепископом, и хотя он обычно не вмешивается в решения местных организаций церковной власти, пусть она формально находится под его юрисдикцией, но в данном случае он сказал, что отступление от правил возможно. Мы просим всего несколько минут.
— Хм-м, — промычал аббат.
Было ясно, что упоминание об архиепископе произвело впечатление на аббата, и сейчас он взвешивал обстоятельства.
— Как имя внука? — спросил он.
— Нам он известен только как брат Бенедикт, отец аббат.
Аббат встал и начал расхаживать по комнате. Руки его скрылись в широких рукавах сутаны, на лице отражалось сильное беспокойство.
— Вы ставите меня в ужасное положение. Вы должны понять, что брат Бенедикт принял обет молчания. Он не говорит ни с кем, только со своим ангелом и со мной, своим духовником, уже больше двенадцати лет. Он — святой человек и очень тверд в своих обетах. Я не уверен, что он захочет увидеться с кем-нибудь из внешнего мира.
Камбер встал на пути аббата, и тот остановился.
— Я — монах, отец аббат, лорд Райс — Целитель, а это тоже божественное призвание. Я полагаю, что мы не просто из внешнего мира, мы братья по духу. И думаю, что если он такой святой человек, то вы, его духовник, можете ему посоветовать встретиться с нами. Но, конечно, брат Бенедикт должен решать сам.
Аббат внимательно посмотрел в лицо Камбера, как бы ища там что-то, и перевел взгляд на Райса.
— Вы, милорд, тоже согласны с тем, как оценивает брат Кайрил брата Бенедикта, которого вы никогда не видели? Неужели вам так нужно, чтобы святой человек нарушил свой обет?
Райс опустил голову, чувствуя свою вину за то, что им приходится скрывать свои истинные цели, затем взглянул на аббата. В конце концов, они же не лгут, все, что они говорят, правда, хотя и не вся. Почему же он должен стыдиться?
— Кто может сказать, что он в чем-то уверен полностью, отец аббат? — спросил он тихо. — Разве мы не говорим в молитвах Domini, non sum dignus? Но затем мы говорим «Скажи, и слово излечит твою душу». Как Целитель я ежедневно ощущаю целительную силу Господа, проходящую сквозь них в меня. Я знаю, что это дар Божий. Если брат Бенедикт встретится с нами, то я буду полностью уверен, что прав, требуя свидания с ним.
Аббат улыбнулся и поклонился.
— Великолепно, милорд. Ваше искусство Целителя не затмило в вас знания закона Божия. — Он опять нахмурился. — Быть посему. Я спрошу брата Бенедикта, желает ли он вас видеть, но ничего не обещаю, я только спрошу.
С этими словами аббат медленно удалился.
А еще через десять минут, после того как их провели через зал в закрытый двор, Камбер и Райс оказались в маленькой темной комнате с мелкой решеткой на одной стене. В комнате было достаточно тепло, но сумрачно.
Свечи у двери были единственным источником света. У стены с решеткой лежал коврик, такой маленький, что на нем едва могли уместиться два коленопреклоненных человека.
Камбер спокойно стоял посреди комнаты и осматривал ее. Райс с подозрением смотрел на решетку.
— Вероятно, он согласился, — прошептал Райс, когда дверь их комнаты закрылась снаружи.
— Да, теперь моли Бога, чтобы это оказался он, — ответил Камбер.
Он придвинулся к Райсу, положил ему руку на плечо и сказал еле слышным голосом:
— Держись поближе, друг мой, У меня какое-то странное предчувствие, и оно мне не по душе.
Райс кивнул, понимая, что Камбер имел в виду не физическую близость. Он опустился на колени у решетки, когда услышал по ту сторону шелест одежды. Камбер встал на колени рядом с ним, рука его остановилась на руке Райса. Он кивнул Целителю, чтобы тот начинал.
— Брат Бенедикт? — прошептал Райс.
Шелест одежды прекратился, и Райс увидел смутные очертания за решеткой и почувствовал дыхание, чистое и свежее, но разглядеть что-либо было невозможно.
— Брат Бенедикт? — повторил Райс.
Из-за решетки послышался слабый звук, похожий на кашель.
— Я — брат Бенедикт, — сказал тихий голос. — Чем я могу служить вам.
Целитель и лже-монах обменялись напряженными взглядами. Каждый из них остро чувствовал тревогу и напряженность другого. Камбер прильнул к решетке.