— Мы просим прощения, брат Бенедикт, за беспокойство, но мы очень надеемся, что вы именно тот человек, которого мы ищем. Мое имя — брат Кайрил, со мной лорд Райс Турин, Целитель. Он присутствовал при последних минутах жизни вашего деда.
Послышался вздох удивления.
— Мой дед? О, Иисус и все святые! Я думал, что он умер десять или пятнадцать лет назад!
— Умер? — спросил Камбер. — Я не понимаю. Как же его звали?
— Его имя Даниель. Я пытался связаться с ним лет десять назад, еще до того, как принял свой мрачный обет. Когда он умер, я не знаю. Но, простите, вы сказали, что лорд Райс Турин присутствовал при его смерти. Значит, он умер только сейчас?
— Боюсь, что да, — печально ответил Камбер. — Он…
Голос его прервался. Он вдруг понял, что это именно тот, кто им нужен. Рука Райса крепко стиснула руку Камбера. Юноша прижался к решетке.
— Брат Бенедикт, это лорд Райс. Вы сказали, что вашего деда звали Даниель. Как его второе имя? Если вы тот человек, которого мы ищем, то у нас поручение для вас, но нам необходимо в этом убедиться. Скажите, что вы помните о своем деде?
Последовала пауза, полная тишина за решеткой. Затем спокойный голос произнес;
— Его звали Даниель Тряпичник, и он торговал одеждой, когда я вступил в Орден. Мой отец Ройстон был убит во время погрома за год до этого…
При упоминании этого имени в мозгу Райса вспыхнула та же картина, которую он видел в памяти старика: Ройстон лежит в гробу, а Даниель с мальчиком Синхилом со страхом и любовью смотрят на него.
Он внезапно понял, как выглядит человек за решеткой, Это тот же мальчик, но уже в зрелом возрасте: блестящие черные волосы, посеребренные на висках долгими трудными годами, чистые серые глаза Халдейнов на узком красивом лице, тонкие руки, изможденные годами молитв и постов, но руки сильные, способные делать многое, в том числе и держать тяжелый меч.
Он передал это изображение Камберу и почувствовал, как тот поморщился от чересчур интенсивного сигнала, и вдруг он принял сигнал самого Камбера: Синхил — нет, пока Бенедикт, — здесь не один!
Ничего необычного в этом не было: Бенедикт мог и сам попросить свидетеля на это свидание. Скорее всего это был сам аббат, тихо стоявший у двери в той же комнате.
Но им следовало быть осторожнее. Как же теперь им действовать, чтобы не возбудить подозрений?
— Но я говорю очень сбивчиво и неразборчиво, — говорил Бенедикт. — Вы должны извинить меня, милорды, мне трудно выражать свои мысли. Конечно же, я счастлив, что мой дорогой дед так долго прожил. Умоляю, скажите, были ли эти годы счастливыми для него? Умер ли он в мире и покое?
— Он был хороший человек, — ответил Райс и вопросительно посмотрел на Камбера, будто спрашивая, что же делать дальше. — Мне выпала честь лечить его с того момента, как я начал исцелять людей. Он просил меня на своем смертном одре, чтобы я нашел вас и передал просьбу молиться за его душу.
— О, бедная, добрая душа! — Монах вздохнул. — Прошу прощения, милорды, но я должен помолиться.
Послышался шелест одежды за решеткой, и Райс посмотрел на Камбера.
— Что теперь? — мысленно спросил он.
— Я не знаю. Нам следовало бы узнать побольше. Но я боюсь вызвать подозрение.
— Это будет непросто, он…
— У меня есть план, — оборвал его Камбер. — Райс, ты можешь сделать так, чтобы он заболел?
— Что?!
— Слушай внимательно. Используй все свое искусство, чтобы вызвать у него признаки болезни. Пусть он упадет в обморок или еще что-нибудь. Это даст нам возможность войти туда и встретиться с ним лицом к лицу. Я сомневаюсь, что у них есть свой Целитель.
— Но использовать свое искусство, чтобы причинить вред…
— Нет, не вред. Оказать помощь. Ведь ты можешь сделать так, чтобы вреда не было. Райс, мы должны приблизиться к нему. Нам нужно знать, следует ли рисковать и вытаскивать его отсюда?
— Прошу прощения, милорды, — раздался голос Халдейна. — Я так потрясен…
— Давай! — приказал Камбер. — Он дезориентирован, находится в смятении. Ты можешь его просто перевести в состояние обморока. Делай!
Камбер откашлялся, кивнул Райсу и начал.
— Я думаю, что вам вряд ли известны причины, заставившие вашего деда беспокоиться о своей загробной жизни, брат Бенедикт, Даниель чувствовал, что он много грешил в этой жизни; я говорил с его духовником, и добрый отец заверил меня, что он уже получил полное отпущение грехов, однако…
Райс собрался с силами, успокоил свой разум, отключился от всего, и слова Камбера протекали сквозь него неуслышанными. Он приводил себя в состояние полной отрешенности, которое было необходимо для воздействия на другого человека. Закрыв глаза, он полностью отключился от внешнего мира, мысленно произнося слова, которые должны были привести его в состояние транса.
Райс ощутил слабое покалывание в кончиках пальцев, в губах, под глазами, он чувствовал близость Бенедикта, внимательно слушающего Камбера. Медленно он протянул руку к решетке, коснулся пальцами металла, согрел его своим прикосновением.
Открывая глаза, он приблизил лицо к решетке, увидел лицо, очертания головы Бенедикта, прижавшегося к решетке, чтобы лучше расслышать слова Камбера, которых Райс не слышал совсем.
Он направил свою энергию в узкое пространство, разделявшее их. Рука его находилась всего в нескольких миллиметрах от головы Бенедикта.
Райс выпустил мощный сгусток энергии, которая проникла в разум монаха незамеченной, так как тот был полностью поглощен словами, простыми словами, обволакивающими его сознание. Теперь Райс был внутри его разума. Он мягко зондировал его, отыскивая слабые места, стараясь делать это незаметно, чтобы его нельзя было обнаружить.
Он нашел то, что искал, и приложил энергию в центр, управляющий сознанием, увеличил давление и понял, что не ошибся. Слова Камбера стали расплываться в мозгу Бенедикта, терять смысл.
Вдруг Бенедикт обмяк у стены и сполз на пол.
Райс еще раз коснулся нужного места и увидел, что возле него кто-то копошится, излучая смятение и страх.
Райс убедился, что обморок будет длительным, затем выскользнул из разума и прервал контакт. Он обнаружил, что истекает потом, что рука его судорожно сжимает руку Камбера, который смотрит на него с почтительным уважением, даже с некоторой боязнью. Райс отпустил руку Камбера и с трудом проговорил дрожащим голосом:
— Что случилось?
— Он потерял сознание, — прошептал Камбер. Легкая улыбка играла на его губах. — Брат Бенедикт! — позвал он. — Брат Бенедикт, что с вами?
— Он без сознания. Я думаю, что ему плохо, — послышался голос аббата. — Брат Пол, брат Финеас, идите сюда. Послышался шум бегущих ног.
— Бенедикт, скажи что-нибудь. Финеас, позови кого-нибудь! У него шок. Бенедикт, что с тобой?
Райс попытался заглянуть сквозь решетку, а Камбер спокойно стоял на коленях, немного склонив голову и прислушиваясь.
— Предложи им помощь, — почти беззвучно прошептал он.
Райс прижался к решетке.
— Отец аббат, может, я могу помочь? Я Целитель.
Никто не отреагировал на его слова. За стеной послышалась возня, беготня, перешептывания, а затем кто-то громко сказал:
— Я не понимаю, что с ним, отец аббат. Если это просто обморок, то он должен был бы уже давно пройти.
— Он очень много постился в последние дни, — сказал другой. — Я предупреждал его, что два раза в месяц — это слишком много.
— А может, это колдовство? — прошептал третий. — Боже, спаси нас!
— Чепуха! Не впадайте в панику, — послышался голос аббата. — Лорд Райс, вы еще здесь?
— Да, отец аббат. Я слышу. Что произошло? Может, я могу помочь чем-нибудь?
Он взглянул на Камбера, и тот одобрительно кивнул.
— Я не знаю, милорд. Брат Бенедикт в обмороке, и наш врач не может привести его в сознание. Может, вы заглянете сюда и посмотрите на него?