— Этот человек предал меня! — закричал Имре, показав на Камбера. — Поэтому я убил его сына. Ты не знаешь, чего мне стоила смерть Катана. Я любил его!
Камбер опустил голову. Ему стало жалко этого глупого юного короля, рядом с ним не было человека, который мог бы помочь ему.
— Но раз Камбер здесь, значит — я прав, — продолжал Имре. Он был уже на грани истерики, хотя старался держать себя в руках. — Коул знал. Я был дураком, что не послушал его. Мне следовало уничтожить весь род Мак-Рори, пока было время.
С этими словами он взмахнул рукой, и вспышка серебряного пламени ударила в защиты Синхила. Защиты выдержали, и пламя начало извиваться, превращаясь в сияющее кольцо, окружавшее принца. Это кольцо бешено крутилось, стараясь пробиться к Синхилу. Так продолжалось долго, но Синхил остался невредим. Тогда взбешенный Имре изменил тактику.
В тумане начали концентрироваться и материализовываться жуткие существа, живущие в вечной ночи подземных царств и морских пучин. Зияющие пасти, острые клыки, извивающиеся щупальца, изогнутые когти, хлопанье крыльев — все закружилось в бешеном хороводе. Воздух наполнился отвратительным зловонием гниющей плоти, разлагающихся костей; скрежет когтей, зловещее шипение раздавались в комнате.
Здесь собралось все то темное, страшное, что невозможно увидеть даже в самом жутком кошмаре.
Ядовитые клыки были направлены на Синхила, щупальца тянулись к нему, но Синхил спокойно отражал все нападения, направляя этих чудовищ обратно к тому, что их создало.
Ужас охватил Имре, он понял, что возмездие неминуемо. Наконец он встал, обливаясь потом от усталости и тяжело дыша. Он посмотрел на Синхила, отделенного от него двумя защитными полями.
Имре поднял руку, прося передышки, и с благодарностью кивнул, получив согласие Синхила.
— Я не понимаю, — прошептал Имре. — Я уже почти выдохся, а ты стоишь спокойно, как будто тебе ничего не стоит отражать мое нападение. Только Бог знает, почему это так.
Он не мог успокоить дыхание и обнимал себя руками, чтобы сдержать дрожь, бившую его.
Синхил стоял, глядя на него, спокойный, собранный, ни на волосок не сдвинувшись с места, где отражал безумные атаки. Руки его были неподвижны.
— Ты сдаешься? — спросил он тихо.
— Сдаешься?! Ты же знаешь, что я не могу. — Имре покачал головой. — Я не могу потерпеть поражение от тебя. У меня еще есть путь бегства, не такой, какого бы я хотел, но ничего.
Кривая ухмылка исказила его лицо, прерывисто дыша, он уперся руками в стол.
— Я хозяин над собственным телом. — Он охнул. — И я никогда не сдамся. Я сам выберу место и время смерти. И я выбираю — здесь и сейчас, по собственной воле!
Он упал на стол, сполз на пол.
Лицо его посерело, глаза закрылись, защитные поля растаяли.
Синхил мгновенно отключил собственную защиту и бросился к нему. На лице его появилось выражение сожаления и разочарования.
Камбер поднял руку, опасаясь западни, но увидел, что Синхил осторожно коснулся шеи Имре, нащупывая его пульс.
Он поднялся с очень недовольным видом и отвернулся от холодеющего тела.
— Он мертв, — сказал он и гневно поджал губы. — Он решил умереть сам, не от моей руки.
— Он был Дерини, сир, — спокойно сказал Камбер. — Потом вы поймете, что у него действительно не было другого выхода. Помните, я знал его отца и деда.
Синхил не ответил. Он стоял несколько секунд, пристально глядя на Камбера. Во дворе послышался шум, который вскоре перешел в звуки боя.
Обеспокоенный, Синхил бросил взгляд в сторону балконных дверей. Камбер жестом послал Райса и рыцарей-михайлинцев на балкон, а сам быстро подошел к Синхилу, колени которого подкосились, и если бы не Камбер, он упал бы на пол, потеряв сознание от напряжения, которое только что выдержал.
Прошло некоторое время, прежде чем Синхил смог поднять голову. В течение нескольких минут он держал за руку Камбера, стараясь успокоить жжение в желудке. Наконец к нему снова пришло понимание происходящего, а вместе с этим и сознание.
Он провел дрожащей рукой по лбу и посмотрел в глаза своего наставника.
— Теперь я — король Гвиннеда? Правда?
— Да, мой принц.
Синхил наклонил голову, вздохнул, затем посмотрел туда, где должно было быть тело Имре. Его там не было. Но он тут же увидел, что рыцари-михайлинцы подтащили тело Имре к балкону, подняли его, будто он был живой, и подвели к перилам.
Когда солдаты увидели короля, звуки битвы затихли, крики умолкли.
Синхил хотел окликнуть рыцарей и спросить, зачем эта комедия, но Камбер покачал головой.
Синхил с любопытством смотрел, как рыцари поставили тело Имре к краю и отпустили его.
Король стоял несколько мгновений без поддержки, а затем качнулся и рухнул вниз. Он летел в мертвой тишине, и только когда тело глухо ударилось о камни на площади, тишина взорвалась оглушительными криками сотен глоток.
Беспорядочные вопли постепенно перешли в скандирование:
— Синхил!
— Синхил!
— Синхил!
Эти крики заполнили весь дворец, проникли в спальню Имре, Камбер помог подняться новому королю и жестом указал на балкон.
— Ваши рыцари победили и зовут своего короля, сир. Покажитесь им, пожалуйста.
Синхил молча подошел к балкону. Все расступились перед ним.
При его появлении на балконе шум стал еще сильнее. Крики радости сопровождались стуком мечей по щитам. Синхил, опершись дрожащими руками на каменные поручни, смотрел вниз на это море людей.
Среди них он заметил только несколько десятков михайлинцев, а остальные были солдатами Имре, которые несколько минут назад боролись с михайлинцами, а теперь сложили оружие и дружным хором приветствовали нового короля.
Вдруг все крики смолкли, и Синхил повернулся к Камберу, поняв причину этого.
В руках графа Кулдского лежала корона Гвиннеда, которую только что принесла сияющая Ивейн. Райс стоял рядом с ней.
Странно было видеть это жизнерадостное лицо под шапкой рыжих волос таким торжественным.
Джорем и Келлен, вернувшиеся несколько минут назад, тоже были здесь. По их глазам он понял, чем закончилась попытка захватить принцессу Эриеллу.
Он нервно сглотнул, когда два рыцаря-михайлинца сняли шлемы и опустились на колени, подняв вверх крестообразные рукоятки мечей. Они с обожанием смотрели на него.
Синхил понимал, что сейчас произнесет Камбер, но не мог остановить его.
— Ну что же, — сказал Камбер. — нужно обменять корону принца на корону Гвиннеда.
У Синхила сдавило грудь. Он несколько секунд, нет, вечность пребывал в нерешительности.
Ведь еще не поздно. Пусть он и победил тирана, может же он отказаться от короны, и никто не посмеет упрекнуть его. Может, ему позволят удалиться в монастырь, ведь он выполнил свой долг… Они найдут человека на роль короля.
Но он тут же осознал, что все это — абсурдные размышления. Он теперь уже не может уйти, ведь он оскорбит того, кто вел его к победе и помогал ему — Бога. Теперь он навеки связан со своим народом, со своим троном, которого он не добивался.
Ему помогали Дерини, люди той же расы, что и свергнутый тиран, и они помогли ему обрести такое же могущество, каким обладают они.
Синхил подумал, что эти люди, так легко свергнувшие одного короля, так же легко избавятся и от другого, если захотят, но он заставил себя отбросить эту мысль. Эти Дерини — честные и благородные люди, стремившиеся служить тем же идеалам, что и он. И они дорого заплатили за то, чтобы тиран Имре не угнетал больше народ, не заставлял его страдать.
Нет, Синхил не может, не должен позволить, чтобы его собственные потери, его разбитые мечты как-то отражались на его поведении, ведь он — король и несет ответственность за целый народ.
И все же, несмотря на свое могущество, он — человек и должен всегда помнить о том зле, которое принесли Дерини его народу.
Теперь наступило время обновления, восстановления справедливости, возвращения к древним и благородным традициям Халдейнов.