Настоящий маленький танк. Да, Камбоджа уже не гостеприимна для американцев. Им даже пришлось отказаться от игры в бейсбол в городе. Граната, брошенная террористом, убила двух игроков и ранила шестерых. После этого случая они довольствовались баскетболом за оградой посольства, защищенного от гранат сеткой восьмиметровой высоты.
Шум битвы был почти не слышен за толстыми стеклами. Они обогнали раненого, который возвращался с фронта автостопом. Франкель вытер лоб. Кондиционер начал освежать «плимут».
– Через Монивань мы сегодня вечером узнаем, не был ли это подлый Кром.
«Плимут» ускорил движение, поднимая за собой хвост красной пыли.
– А кто это Монивань?
– Малышка, сопровождавшая оператора. Китаянка. Она очень активна и служит гидом для военных корреспондентов, хотя очень плохо знает английский и французский. Но она знает все, что происходит в Пномпене. Она бывает повсюду.
– Она также работает и на ЦРУ?
– Плевать она хотела на ЦРУ! Я даю ей на карманные расходы. Ее это просто забавляет. Ей скучно в Пномпене.
Еще один любитель играть в русскую рулетку.
«Плимут» подпрыгивал на дороге, извивающейся между джунглями, саванной и рисовыми полями. Вдруг очень близкий взрыв обрушился на машину. Малко подскочил.
– Это не для пас, – прохрипел Дуг. – Посмотри налево.
Из кокосовой рощи, почти полностью разбитой снарядами, через них стреляли именно туда, откуда они только что приехали. Грохот стоял ужасный. Полуголые дети играли среди россыпей пустых гильз. Камбоджийские солдаты повсюду тащили за собой семьи.
Они проехали мимо батареи, и шум понемногу утих. Через несколько километров они въехали на дорогу, соединяющую Пномпень с Баттамбангом, которая была перерезана «красными кхмерами» в 30 километрах от столицы. Как, впрочем, и все другие дороги, которые вели к городу.
Дуг Франкель задремал. В ушах Малко все еще стоял грохот взрывов. Он никак не мог забыть запах смерти, запах разрезанного трупа. Странно, как человеческая печень напоминает печень теленка... Тот же цвет, тот же размер... Да, генерал Кром непростой противник.
Измученный долгим перелетом, он, в свою очередь, закрыл глаза. Ему не терпелось как можно скорее оказаться в гостинице «Руаяль», хотя после революции 1970 года она была переименована в «Пном». Это был памятник колониальной архитектуры: потолки как в соборах, огромные спальни, большое число молчаливых и быстрых слуг.
Затененный лианами, бассейн «Пнома» закрыт для посторонних. Это место встречи иностранцев. Война не снизила уровня обслуживания. На завтрак подавали жареных лангустов, политых лимонным соком, прямо к бассейну. И все это под близкий грохот пушек. Скрежет многочисленных моторов разбудил Малко. Они уже находились в северном предместье Пномпеня.
Наперерез двигалась бесконечная колонна военных машин, направляющихся к линии фронта. Слева от дороги он заметил разбитый бетонный каркас огромного моста, центральный пролет которого лежал в реке.
– "Красные кхмеры", – прокомментировал Дуг Франкель. – Их было 85. Три месяца назад. Мост взорвался слишком рано, и все они были убиты правительственными силами прямо в центре города. Трупы были везде, в том числе и в посольстве Франции. После этого случая посол приказал построить подземный бункер.
Разве можно его за это критиковать?
Они объехали круглый перекресток – самую северную точку авеню Монивонг. Это главная магистраль Пномпеня, протянувшаяся с севера на юг, длиной более шести километров, вдоль реки Тонлесап.
Удивительный город. Все его улицы и переулки пересекали друг друга под прямым углом. Казалось, что он построен американцами. Только нет небоскребов. Современные трех– и четырехэтажные здания, а также старые колониальные особняки в более или менее хорошем состоянии, в окружении больших садов. Вдоль больших улиц также посажены деревья. Можно подумать, что это огромный парк. Только торговый квартал в центре с рынком и китайскими улочками говорит о том, что находишься в Азии.
«Плимут» проехал мимо французского посольства и госпиталя «Кальмет». Пробираясь между велорикшами, военными грузовиками и мотороллерами-автобусами. По краям тротуаров сидели женщины и дети и держали возле себя бутылки, наполненные розоватой жидкостью.
– Это вино? – спросил Малко.
Дуг Франкель от души рассмеялся.
– Бензин! Перед тем как уехать на фронт, водители бронетранспортеров отливают его и дают своим родным для продажи... Дешевле, чем на официальном рынке. Не забывайте, что рядовой солдат, имеющий десять детей, зарабатывает 6000 старых франков в месяц, а генерал получает меньше, чем моя секретарша, – 18000 риелей. Не приходится удивляться, что они продают свое оружие коммунистам...
Малко смотрел на проплывавшие мимо виллы богатого квартала.
Со времени его последнего визита Пномпень мало изменился. Он стал немного грязнее. Каждое государственное здание превратилось в укрепленный пункт, огороженный зеленоватыми мешками с песком и опутанный колючей проволокой. Все же, несмотря на войну, жизнь, казалось, продолжается нормально. Не считая, конечно, 400 камбоджийцев, убитых снарядами несколько недель тому назад, когда «красные кхмеры» подошли к городу на расстояние пушечного выстрела. Тогда ракеты падали вокруг «Пнома» и разрушили лицей Декарта по другую сторону улицы.
«Плимут» притормозил, повернул налево и въехал в сад «Пнома». Здесь война казалась чем-то очень далеким! Обычные школьницы – проститутки по совместительству – загорали вокруг бассейна, обмениваясь последними сплетнями в тени цветущих лиан. Несколько фотографов, уклонившихся от службы в армии, наслаждались плаваньем и пытались залить свой страх джином и коньяком. Несмотря на войну, в этом отношении в Пномпене не было никаких ограничений.
Дуг Франкель вылез из «плимута» и сказал:
– Обменяйте ваши доллары на черном рынке. Вы получите 600 риелей вместо 370. Нет смысла делать им подарки. Генерал Унг Кром сумел присвоить 35 миллионов долларов за время, что он трется вокруг президента... Понятно, что ему не хочется уступать кому-либо свое место...
Малко разглядывал охровый фасад «Пнома». По крайней мере, вывеска была сменена. Но на посуде стояло прежнее название «Отель Королевский». Стены холла были по-прежнему увешаны рекламой авиакомпаний Восточной Европы.
Влажную тишину бассейна неожиданно разорвали несколько пушечных выстрелов.
– Что это? Они наступают или обороняются?
Дуг Франкель изобразил на лице ироническую улыбку.
– Пока ракеты не падают нам на голову, это означает, что они более чем в одиннадцати километрах.
Малко прислушался. Далекие взрывы продолжались. «Красные кхмеры» постепенно окружали Пномпень, скрываясь в болотах, прикрывающих город с запада. Все равно, если бы мы находились в Париже, а бои разгорались возле Орли... И это продолжалось уже три года.
Время от времени «красные кхмеры» просачивались до аэропорта Почентронг, и тогда Пномпень оказывался полностью отрезанным от внешнего мира.
– Я зайду за вами в шесть часов, – объявил Дуг Франкель. – Мы начнем серьезную работу. Надо спешить, пока этот негодяй Кром не разрезал нас на мелкие ломтики...
Малко подумал, что это не просто образное выражение.
Глава 2
Пот пропитал полотняную рубашку Малко, несмотря на то, что прямо за ним работал большой вентилятор. Влажная, душная, безжалостная жара превращала в парилку веранду, расположенную над огромным освещенным бассейном. Даже огромный бавольник, затенявший три стола, не мог дать свежести. Молчаливые камбоджийцы в белых перчатках двигались с нереальной легкостью в танцующем свете свечей, торопясь исполнить малейшую прихоть гостей.
Малко не ожидал встретить такую утонченность в Пномпене. Вина доставлялись сюда из Сингапура самолетами. «Шато-Марго» 1957 года, поданное к сыру, могло поспорить с самим парижским «Максимом».
Мужчины были в галстуках, но без пиджаков, женщины в сампо[2] или в длинных платьях. Было такое впечатление, что вот-вот появится королевский балет.
Соседка Малко, камбоджийка, неожиданно замерла с поднятой вилкой.
– Усиливается стрельба в районе Тонлесап, – отметила она. – «Они» уже на острове.