Сидя на соседнем сиденье, Малко начал забывать неприятности с ногой. Они кружили по Пномпеню целых четыре часа, пока не стало темнеть. Тогда они остановились в темной улочке, перпендикулярной улице Монивонг, почти напротив французского посольства. Разразилась ужасная гроза, полил проливной дождь. Это было кстати.
– Мне надо идти, – сказал Малко тоном, не допускающим возражений.
Пусть генерал Кром думает, что он укрылся в посольстве США.
Ти-Нам вздохнула и выбросила окурок. Как только они остановились, она непрерывно курила ганшу.
– Ты не должна столько курить.
– Если я не курю, то очень боюсь.
Она пошевелилась, бросила на него вызывающий взгляд. Пытаясь забыть о своих ранах, Малко положил руки на ее смуглые бедра.
– Ласкай меня, – прошептала Ти-Нам.
Ганша и страх сложились и сильно возбуждали ее. Малко подчинился, и она застонала, устроившись совершенно бесстыдно таким образом, что ноги ее торчали из открытых окошек.
Малко застыл, заметив две фары, которые неожиданно появились сзади. Машина затормозила и остановилась.
– Продолжай же! – потребовала Ти-Нам, которая не заметила машины.
– Осторожно! Посмотри назад!
За какую-то долю секунды она вырвалась из его рук, нормально села и завела мотор. Машина рванулась вперед. Она повернула в первый переулок налево. Петляла в течение четверти часа. Но за ними никто не гнался. Ложная тревога!
Нервное напряжение спало. Они безудержно засмеялись. Как если бы они были участниками игры в скауты. Ти-Нам проехала но Монивонг, притормозила и бросила на Малко быстрый взгляд.
– Это было так хорошо.
Такой же животный инстинкт, более мощный, чем инстинкт самосохранения, зажег и Малко. Он возобновил ласки. Она не выпускала руля из рук.
Очень скоро Ти-Нам стала быстро дышать, глаза стали неподвижными, руки уцепились за руль.
Резкий прерывистый вопль заставил обернуться двух рикш.
Их удивление еще более возросло, когда они увидели Ти-Нам с головой, откинутой назад, уцепившуюся за руль, как за спасательный круг, и вопящую так, как если бы дикий зверь пожирал ее внутренности. Этот крик был перекрыт шумом железа. Оба рикши врезались в машину, пересекавшую перекресток. «БМВ» в последний момент объехал кучу железа и удалился, петляя по всей проезжей части улицы.
Ти-Нам пыталась успокоить свое дыхание.
– Без десяти девять, – сообщила Ти-Нам.
Вьетнамка взяла на задней скамейке АК-47, проверила обоймы, движение затвора и тесно прижалась к Малко. После публичного оргазма она была гораздо более спокойной, снова вернувшись к восточному фатализму.
Они стояли возле «Камбодианы», рядом с парком, расположенным на берегу Тонлесапа.
Ти-Нам тронула машину на малой скорости. Малко прижимал к себе АК-47, стараясь не думать о ноге, которая болела все сильнее. Они подъехали к авеню 9 Тола и оказались возле советского танка. «Дипклуб» был в четырех метрах.
– Послушай, – сказал Малко. – Ты войдешь медленно, чтобы я имел возможность все время видеть тебя. Если генерала Крома там нет, я обещаю, что уйду, и мы пойдем в американское посольство. Если он там, ты останешься.
Она молча кивнула.
Они больше ничего не сказали. Малко едва дышал. «БМВ» повернул и въехал в сад по аллее. Там уже стояло много машин. Ти-Нам затормозила и остановилась между входом в танцевальный зал и верандой.
Несколько столиков было уже занято. За одним из них Малко заметил генерала Крома. Перед ним стояла бутылка виски. Он был один. В ожидании головы Малко.
Правой рукой Малко открыл дверцу машины, повернулся и выпрямился, опираясь на здоровую ногу. Прислонившись к машине, он взял АК-47 и прижал его к бедру.
Генерал Кром поднял голову.
Как стальная пружина, вскочил на ноги, а его рука потянулась к кобуре автоматического пистолета. Одновременно он что-то закричал по-камбоджийски. Малко увидел, что к нему уже бежали какие-то тени.
Малко нажал на кнопку «очередь», и тяжелый АК-47 задрожал в его руке. Дрожь передавалась раненой ноге, что причиняло ему страшную боль. Выстрелы оглушили его, еще не оправившегося после ранения.
Казалось, что генерал Кром исполняет пляску Святого Витта. Его тело, отброшенное к стене, вздрагивало от каждой пули. Малко стрелял, пока не опустела обойма, даже после того, как Кром упал и стало ясно, что с ним все кончено.
Потом он бросил на землю тяжелый автомат и буквально свалился на переднее сиденье «БМВ». В ушах страшно шумело, он был на грани обморока.
Ти-Нам газанула так, что гравий полетел из-под колес. Сзади послышалась очередь, и заднее стекло разлетелось на куски. Машина выехала за ворота, и они оказались в тишине пустынной улицы. Теряя сознание от страшной боли в ноге, Малко прошептал:
– Ти-Нам, мы поедем в Паттайю...