С добычей покончено. Короткая речь — Ивор довольно дёргает ус, всё по его советам. Обращается ко всем, не только к гленцам. Предлагает — всем, кто здесь, но не желает идти — уйти. Времени — пока сида стократно прочтет «Ave, Maria». Становится на колени — перед ними, перед строем. Откидывается на пятки. Закрывает глаза. Чтоб уходящим стыдно не было. Только ушами воздух щупает — много ли сапог топочет?
В ушах — тишина и собственный шёпот. Уходят те, кому сказала — больше никто! Слишком молодые, слишком горячие, многодетные и единственные кормильцы. Ирландцы — все. Горячие головы с ночи отвозмущались и смирились. Им везти домой Этайн. Главой местной ветви клана выберут кого-то из её детей, а пока те маленькие, посовещавшись, просили в регенты Луковку. Хороший человек, целая пророчица, а вне клана! Родителей, и тех не помнит. Непорядок. А тут просят сразу в старшину. Та отказалась, умница. Сказала, ирландкой числиться — честь, а вот управлять пока не умею. Придётся почётной родне меж себя регента выбирать.
* * *Сэр Кэррадок стоял плечо к плечу с товарищами, но ощущал себя вдали. Жизнь превратилась в краткий сон между схватками. Смерть не приходила, несмотря на все удобства, и это значило, что главный подвиг ещё впереди. Недалеко впереди, судя по тому, как смыкался вокруг волшебный туман. Среди которого плыла тонкая фигурка сиды. Между ним и Немайн тумана почему-то не было. Вытоптанная земля гнётся под тяжёлым шагом, носки белых башмачков изредка выглядывают из-под серого от росы подола. И голос. Что золото волос и белизна кожи? Сила сидов в песнях. И красота тоже, даже когда не поют. Повторяет одно и то же. Хотя каждый раз чуть по иному.
— Сэр Овайн, рада, что ты со мной.
Этот придумал таранную атаку. Умный, читать умеет. Постоянно рассказывает про подвиги Александра Македонского. Теперь носится с идеей усилить заднюю луку у седла.
— Сэр Валган, рада, что ты со мной.
Тот самый мальчишка, что получил охранную грамоту вторым. И сейчас таскает на тесёмке за пазухой. Ничего не боится, кроме потусторонних козней, а как обзавёлся защитой, так и вовсе ничего.
— Сэр Ллевелис, рада, что ты со мной.
Человек, способный выдернуть товарища с падающей лошади — себе за спину. Хотя, если что, двоим на одной кобыле не уйти.
— Сэр Белен, рада, что ты со мной.
— Сэр Мэлон… сэр Гайон… — этот покраснел. Гайон — изменённое Гвин. — сэр Карадуг, сэр Марх, сэр Кинлан…
— Леди Вивиан…
— Я зовусь твоим именем! Если позволишь, после кампании я перейду в твою гвардию. Нехорошо, что гленские рыцари — сплошь мужчины.
Немайн благосклонно кивает. Вивиан — ещё одна форма её имени, хотя и искажённая. Неметона-Немайн-Нимуэ-Вивиан…
— Сэр Кинон, сэр Кай, сэр Оуэн… — заминка. Но и ему рада… — сэр Эрбин, сэр Ллойд… — этому подарила улыбку. Даже спросила, как сиятельному мужу нравится новомодный ячменный напиток. Неудивительно, славный рыцарь сэр Ллойд! Даром что шрамы через морду накрест, да восемь внуков подрастают. Выполз из отставки ради битвы с саксами, чему теперь очень рад. Говорит, с Кадуаллоном так интересно не было…
Сида с каждым шагом всё ближе. И вот — бескрайние серые глаза упираются в него.
— Сэр Кэррадок, — заминка. Сейчас назовёт судьбу — или с губ сорвётся лишь общее «рада»? Вот уши виновато упали вниз, как у побитой собаки… — Сэр Кэррадок, ты слишком храбр. В этом походе мне понадобятся более осторожные люди. А потому я прошу тебя не идти с нами.
Шагнула вбок — и туман сомкнулся, оставляя только сон, бессмысленный и бесконечный. Вокруг мелькают тени. Тени-люди скользят мимо, нокоторые что-то пищат, тени-лошади проносятся мимо. Кер-Нид стоит на месте, и найти свой шатёр, наверное, несложно. Да зачем шатёр человеку, лишённому судьбы? И винить некого, сам потерял! Не то чтобы отказался. Утешаться сомнительным величием выступившего против рока героя рыцарь не стал. Различил ясность разума и любовный дурман. Теперь они уживались в голове вместе, почти не мешая друг другу, но тогда, в ночной скачке — нет. А новую судьбу сида подарить не хочет. Или не может. Она не всемогуща. Наоборот: маленькая, хрупкая, так нуждающаяся в защите — и не той, которую даёт ящеричья шкура пластинчатого панциря. Увы, закрыть её телами доведётся другим. А у него — туман, и ничего более.