Друид ссутулился. По нынешним временам это было неплохо. Впрочем, позвали его не как слугу богов, но как лекаря.
— Раньше это проходило не так, — объяснил, — раздеваться было не надо. Зато вместо каменюки подводили белого коня — а королям кобылу…
— И что? — заинтересовался Валентин, затаив дыхание и ожидая грязных языческих подробностей. Которые он, как офицер и христианин, безусловно обязан осудить и признать недостойными.
— Королева обнимала коня — а потом из животного варили суп. Который и вкушали на пиру, причём королева сидела в ванне с бульоном. А из кого сварят суп теперь? Или просто нальют воду? Но это же будет совершенно бессмысленно…
Комит разочарованно выдохнул. Друид насмешливо поднял бровь. Чего римлянин не заметил, потому как смотрел не на ирландца.
— Ты всё-таки не римлянин и не грек. Нагота может быть чистой, дерьмо и жир — нет. Сидеть в собственной чашке и пить бульон, в который погружен твой зад… Нет, мне больше нравятся новые обычаи.
— А ты просто желаешь увидеть богиню голой. Точнее, в мокрой рубашке…
— Она не богиня, — заявил комит, — но…
И замолчал. Немайн как раз принялась произносить единственную положенную короткую речь. Самым длинным элементом которой было имя. Не богини — приёмной дочери хозяина заезжего дома.
— Я, Немайн, которую называют и Неметона, дочь Дэффида сына Ллиувеллина, сына Каттала… — на этот раз, в отличие от усыновления маленького, перечислять требовалось всех предков, вплоть до Брута — нахального спутника Энея, которого чем-то не устроило устье Тибра как место для поселения и который уплыл аж на Британские острова. Именно из-за этой легенды бритты считали себя гораздо ближе к римлянам, чем к ирландцам. — Мои права: камень берегов, валуны на вершинах холмов, и земля, что глубже плодородия и освящения, воды, текущие по земле и под землёй, один день в неделю для шахматной игры и загадок, и право входить в любой дом, обходя его по правой стороне, а если не пустят — сжечь его. Я зарекаюсь: не ездить на лошади верхом, спать ночью не более четырёх часов, и спать при взошедшем Солнце четыре часа, давать пир раз в неделю — для дружины и людей знания, никому не отказывать в правосудии в понедельник, и в добром совете о войне или о постройках — в пятницу, в среду самой высматривать несправедливость, не дожидаясь жалоб. А ещё я должна всегда быть на своей земле шестнадцатого августа, в мой малый день, и двадцать второго марта, в мой большой день, с зари, начинающей ночь, до следующего заката! Теперь же я принимаю посох хранительницы правды. И да поможет мне Бог.
Отец Адриан заметил, что последние слова она произнесла как-то тускло. Наверняка опять ударилась в гордыню и полагает, что незачем поминать Бога по пустякам, с которыми отлично справится сама…
Посох был новенький, из ивы — а не ольхи, как хотели сначала. Впрочем, королям положен тонкий прутик, а Немайн вскинула над головой крепкую палку. На которую заранее прикрутили навершие работы Лорна — и опора, и оружие, и крест. Оставалось: ногти — пришлось соскоблить — зарыть в землю. Прядь волос — пустить по ветру. Каплю крови — уронить в реку. И — пировать!
Ночевать хранительницу правды оставили в ванне. Правда, сухой. И одеял насовали. У дверей, по старинному обычаю, расстелили циновки ученицы. Всего две — но и дверей в комнате две. А не четыре, как положено в королевской спальне! Немайн в своё время спасла стены, ещё раз напомнив, что она вовсе не королева, а хранительница правды. Так что ей двух дверей, на север и на юг, более чем довольно.
— Холодно будет, — заявила Эйра, пробуя постель, — и жёстко. Осенью на полу спать — это плохо. Как древние терпели?
— Поменяемся?
По виду Немайн никак не заметно, что она только что отсидела несколько часов в ледяной купели. Впрочем, она даже чуть обрадовалась, когда вода оказалась холодной. Уж больно пир оказался похож на праздник каннибалов. Посадили девушку в котёл с водой. Хорошо, на огонь не поставили.
— Я сыта, и даже объелась, — напомнила сида, — а у нас лишняя еда идёт не в жир, а в жар! Меня можно вместо грелки подкладывать. Замёрзших согревать. А в согнутом виде — насиделась.
— Но…
— Я — не королева, — напомнила Немайн, — так что всех предыдущих ритуалов — хватит. Даже многовато. И чую я, что заниматься делами республики мне тоже придётся больше, чем хотелось бы…