— То есть нам заниматься внешней обороной?
— И внутренней тоже. Хороший гарнизон будет делать вылазки. А уж видя помощь — и плохой себя попробует! Полагаю, недели две на подготовку у нас есть. Давайте распределим работы…
Себе Немайн оставила город. То есть — сходить туда раз-другой, «поднять настроение» защитникам.
Первый визит в подземелье показался обескураживающим: ход оканчивался стеной из слежавшейся земли. Немайн вскинула глаза вверх. Никаких признаков проседания свода. Зато на стене нацарапано: «FODITE». «Ройте».
— Будем рыть, — пожала сида плечами, — Ничего другого не остается. На всякий случай — держите наготове клеть.
Ее немедленно оттерли. В благожелательность писавшего не верилось — а зря. Через несколько минут работы один из заступов стукнул о крышку сундука. Дренаж работал — и старинная вещь рассохлась, а не сгнила, сохранив внутри кусок пергамента.
«Кто бы ты ни был — раз ты читаешь это, ты владеешь латынью, и смог найти тайный ход. Раз он тебе интересен — ты или осаждаешь саксонскую твердыню, либо заботишься о безопасности отвоеванной у врага. Если ты сакс — прими мое проклятие, убийца, быть может, оно хоть немного отравит тебе победу. Если ты бритт или римлянин — тебя благословляет Сибн верх Кинвайл, королева Кер-Глоуи. Я последняя в моем роду, а потому завещаю королевство тому, кто освободит его — потому, что мой Кер-Глоуи пал, и только каменная базилика пока стоит, дав приют последним защитникам. На улицах — гарь и крики, и за последний час к нам не удалось прорваться более никому из граждан. Остается заключить, что королевства более нет: лучшие граждане погибли вместе с моим отцом и братьями на поле близ Дирхэма, остальные умирают теперь. Немногих спасшихся сюда мы вывели через подземный ход. Я, однако, остаюсь, как и полсотни защитников, для того, чтобы враг не сразу начал искать беглецов. Полагаю, мы займем саксов не меньше, чем на два дня. За это время мы засыплем ход хотя бы локтей на пятьдесят и замаскируем ход деревянным щитом, благо в помещении, куда он выходит, стены обиты дубовыми планками. Надеюсь, саксы не заметят, что часть обивки несколько новее, или решат, что это следы ремонта. Еще я должна тебе сказать, что выйдешь ты в базилике — вряд ли варвары ее разрушат, скорей, используют для чего-нибудь. Это большое каменное здание в центре города. В нем удобно накопить войска перед внезапным ударом. Будь осторожен, мой друг — и отомсти за нас хорошенько! И не забудь вспомнить добрым словом тех, кто в день поражения верит в окончательную победу своего народа. Сибн.»
Строки — ровные. Ни кляксы, ни помарки — а их так легко сделать заостренной деревянной палочкой, какими иные ретрограды и посейчас пишут, не желая признать, что гусиное перо куда удобней. Да еще ворчат, что птичек жалко.
— Я напишу сагу, — сказал Харальд, услыхав перевод, — Сагу, эпичней сказаний об Инглингах! Суметь отомстить через долгие годы после смерти… Когда это случилось?
— Семьдесят лет тому назад. Хвикке тоже помогали уэссексцы, тогда и они совсем зверьми оставались. Потом город еще несколько раз из рук в руки переходил. Возвращаемся! Документ нужно сохранить. А еще нужно послать к Артуису. Архив префекта Западной Британии римляне отсюда перевезли в Кер-Леон, значит, он мог уцелеть. Мне нужны планы города, каменных зданий, канализации, укреплений… Все, что найдут! Кто у нас хорошо знает латынь… Эйра, сдается мне, что это твоя работа!
Которую никто не возьмется делать в одиночку. Вся небольшая дружина Немайн — в сопровождение. Дороги пока опасны. Оруженосцев, что в одиночку послания возят, за три поездки, даже если ни одного врага не видели, в рыцари посвящают. А опоясанные рыцари такие рейды считают, ибо это почетно, сказать в старости внукам, сколько раз ты прорывался сквозь страну врага. Но блокгаузы — еще одно сидовское слово прижилось — стоят, а на них — все те же ведьмочки, уже ничуть не усталые. Свыклись. Да и работа стала не то, чтобы легче — обыденней. Одна, выписывая в толстую книгу расход фуражного зерна, даже успехами похвасталась.
— Вот!
И продемонстрировала висящую на шее монету с дырочкой. Золотой.
— Мне это дал Эмилий, — объяснила, — за то, что я с деревянными дощечками придумала.
— Но это ведь просто монета. Зачем было делать дырку? Солиды принимают на вес.
— Три причины. Чтоб не потерять. Чтоб все видели награду…
— А как понять, что это награда? Солид и есть солид. Ценная денежка, да и только.