— Сжальтесь, мы всего лишь бедные рыбаки, с рыбной ловли возвращаемся.
— Да неужели? А что, рыбу и в полночь ловят? — спросил Камелефата, который, несмотря на серьезный нрав, всегда не прочь был пошутить.
— Ловят, ловят, — поспешил заверить их один из воров. — Пожалуйста, отпустите нас, не губите.
— Жаль, конечно, что поймать-то вам ничего не удалось! — заметил Сума.
— А между прочим, — ядовитым тоном откликнулся Камелефата, — если ночью вместо рыбы слоновую кость ловить, то это дело довольно прибыльное.
Сума громко рассмеялся, а воры испуганно переглянулись.
— Да и гостей вы принимаете как-то странно, — продолжал Камелефата. — Но на этот раз я вас прощаю. Только уж будьте любезны, принесите обратно слоновую кость, которую спрятали вон в той старой развалюхе. И не вздумайте нас обманывать, не то вам плохо придется!
Мерзавцы тут же бросились назад, довольные, что легко отделались.
А Камелефата и Сума сразу же отправились спать и не подумав проследить за ворами: они знали, что тех сейчас погоняет страх, он-то и заставит их обязательно вернуть похищенную слоновую кость. Они не ошиблись. Оба негодяя тихонько вошли в хижину, где спали ашуку, и положили украденное на прежнее место.
Только теперь закончилась для друзей эта бесконечно долгая ночь. Вспоминая о ней, Камелефата не мог сдержать торжествующей усмешки. Действительно, времени даром он не терял. Молодой вождь закрыл глаза как раз в тот момент, когда в курятниках зазвучали первые крики петухов.
14. Враг обнаруживает себя
Если бы при отправке на рынок Камелефата и его товарищи случайно задержались неподалеку от родной деревни, они заметили бы, что за ними следует какой-то странный человек: сначала он направился вроде бы совсем в другую сторону, потом вернулся и все время шел за отрядом, держась на почтительном расстоянии, так, чтобы видеть все, не будучи при этом замеченным.
Этот человек появился в городе чуть позже Камелефаты и его друзей. У него не было ни дорогих товаров, ни рабов-телохранителей, и все же он решительно направился прямо к королевскому дворцу, возвышавшемуся на холме. Дворец представлял собой цепь белоснежных строений из обожженной глины, сверкавших на солнце. Вдоль них тянулись многочисленные террасы, где король по вечерам мог отдохнуть на свежем воздухе под молочно-белым, нежным светом луны в окружении знаменитых сказителей и гриотов, которые воспевали его величие, великодушие, богатства. Стены дворца были выбелены глиной-каолином и украшены как снаружи, так и изнутри бесчисленным множеством раковин каури, составляющих разнообразные пестрые орнаменты. Изнутри беленые стены строений были еще и во многих местах красиво задрапированы ярко-красной материей, привезенной из Европы.
Пришедший настойчиво потребовал, чтобы стража немедленно допустила его к королю, и стал ждать, остановившись посреди огромного зала. Странный посетитель явно не принадлежал к числу людей осторожных, которые, прежде чем что-то предпринять, сто раз хорошенько подумают. Он во что бы то ни стало стремился поскорее добиться поставленной цели.
Наконец хозяин дворца принял его.
Король был маленьким человечком с почти круглой головой, с живым лицом, сверкающими умом небольшими глазками и расплющенным носом.
Подозрительный посетитель при появлении короля распростерся у его ног и довольно долго пребывал в этой смиренной позе, прежде чем решился наконец робко приподнять голову.
— Откуда ты прибыл, незнакомец, и действительно ли столь велика твоя нужда, что ты осмелился меня побеспокоить в час отдыха? — неприязненно спросил маленький король. Голос его оказался неожиданно звучным и резким.
— О великий король, позволь мне лишь служить тебе. Это составило бы счастье моей жизни.
— Чем же можешь ты быть полезен мне? — презрительно спросил его король.
— Воины твои в течение последних лет возвращаются с пустыми руками…
— Да, и все по вине одного проклятого мальчишки. Я знаю, что его прозвали Освободителем, но попадись он мне в руки — уж тогда его никто освободить не сможет!
При воспоминании о Камелефате король утратил все свое хладнокровие. Глаза его метали молнии. Посетитель, напротив, оставался совершенно невозмутимым.
— Но я его поймаю! Голову ему отрублю, заживо сожгу, я его… — У короля не хватило дыхания, иначе он перечислил бы все возможные казни, которым подверг бы несчастного Камелефату, которого, впрочем, пока еще не поймал.
Посетитель, увидев короля в столь сильном возбуждении, решил воспользоваться благоприятным моментом.