– То, что с тобой происходило, не может сделать так, чтобы я не заговорил с тобой, – уверенно произнес Шэрон.
– Похоже, у тебя синдром спасателя, если ты все ее хочешь продолжить общаться с травмированным человеком.
– Нет, просто я не смотрю на тебя под этим углом.
Он больше ничего не сказал, продолжал смотреть на нее в ожидании. Шэрон никогда не понимал, чего от нее ждать. А таких людей боятся в первую очередь. Она смотрела на него в ответ, и парню только оставалось догадываться, о чем именно она думала. Потом она резко поднялась из-за столика.
– Мне надоело, я иду домой, – это не требовало ответа, и Шэрон прекрасно понимал.
Он еще сидел какое-то время за тем столиком, размышляя об Эльзе и о том, что она ему рассказала. Казалось, что это все придумано, ведь «плохих» матерей не бывает. Ему хотелось, чтобы эта девушка подпустила его чуть ближе. Хотелось открыть ларец с потаенными тайнами и слабыми сторонами. Но как ему это сделать – было загадкой, на которую он не смог найти ответа.
Эльза вошла в квартиру, поставив пакеты на пол. Рядом стояли мужские ботинки. Сердце предательски сжалось, перед глазами все начало плыть.
«Я даже не заплакала»
«Я смотрю, ты расхрабрилась»
«Я отвезу твой велик в ремонт»
Воспоминания стали накладываться друг на друга, и в голове с большей силой слышались хлесткие удары ремнем. В ушах начало звенеть, Эльза схватилась за кофту в области груди – сердце бешено колотилось, и девушка не знала, как успокоиться.
– Ты че здесь сидишь? – она резко повернулась на голос, и все звуки пропали.
Пропала головная боль, ускоренное сердцебиение, воспоминания. Она только видела перед собой высокого темноволосого парня в своих домашних шортах. Его тело было покрыто бессвязной вереницей самодельных татуировок, которые открывали Эльзе новые забытые воспоминания.
– Что ты здесь делаешь? – девушка взяла пакеты и направилась на кухню. – Разве ты не должен освободиться только в двадцатом?
– Да, но меня выпустили, за хорошее поведение.
– До боли смешно, не находишь? – усмехаясь произнесла она.
– Нет. Главное, что сейчас на свободе, – Манар сел в кресло за столом, – приготовь пожрать, я только пришел.
– Как видишь, я тоже, – она достала кастрюлю из шкафа и набрала воду.
– Я проходил мимо кафехи… Как она там называется? Красная птица какая-то.
– И что дальше?
– Смотрю, ты паренька себе нашла.
– Он мне не парень.
– Да ладно, а кто он тогда?
– Просто знакомый, который там работает.
– О, значит, можно будет скидоны получать. Давай туда сходим на днях?
– Зачем мне туда идти с тобой?
– Ты что с братом не хочешь прогуляться, с которым столько лет не виделась?
– Нет, – затем быстро добавила. – У меня некоторые проблемы в университете, поэтому нужно будет заняться учебой.
– Плохие оценки – это не проблема. Я же школу бросил, а все равно нормальный человек вырос.
– Который убивает людей, – прошептала себе под нос Эльза.
– Че ты там сказала? – послышался грозный голос Манара за спиной.
– Говорю, я учусь отлично.
– Да я никогда не поверю, что ты стала зубрилкой. Такого просто быть не может!
– Ну не верь.
– Даже если ты отличница, то тем более у тебя проблем быть не может, – «тем более?»
– Да, возможно…
В этот момент в замке заскрежетал ключ. Сколько же криков будет от Линетт, когда она увидит Манара. Эльзе стало тошно от этой мысли. Линетт никогда не радовалась приходу дочери.
– Эльза, я вернулась! – кричала она из коридора. – Я увидела мужские ботинки в прихожей, у нас гости?
Линетт вошла на кухню и застыла в удивлении. Перед ней стоял повзрослевший сын, не тот семнадцатилетний мальчик, которого она провожала в зал суда. Одиннадцать лет пролетели, как один, но это больше не тот мальчик, которого она так сильно любила.
– Привет, мам, – Манар улыбнулся и приобнял женщину, которая не могла поверить, кто стоит перед ней. Она почувствовала, как по лицу начинают скатываться слезы, и Линетт схватилась за него. Так крепко, как будто, если она ослабнет тиски, то он просто исчезнет, испариться и больше никогда не появится.
– Нарри… – женщина плакала, впервые за долгое время. Пожалуй, только то, что ты создаешь, всегда может вывести тебя на чувства.
Эльза не поворачивалась к воссоединившимся. Она боялась, что если увидит лицо матери, то зависть увеличится. Даже сейчас, она ощущает себя здесь лишней. Как будто это вовсе не ее семья, ведь Линетт любит Манара гораздо больше, чем ее.