– Почему не постучала? Неужели и правда думала, что я не впущу тебя?
Он так легко это сказал – «Неужели думала, я не пущу тебя?». А что еще остается, когда ты на протяжении тридцати с лишним минут сидишь в холодном подъезде, дожидаясь, пока домашний, наконец, успокоится и соизволит открыть тебе дверь?
Элия прикусила губу, чувствуя, как руки дрожат. Она услышала, как парень зашел под струи воды. Она повернулась к нему, и он прижал ее к холодной стене. Элия даже не дернулась от этого прикосновения своей кожи. Губы Тина накрыли ее, но девушка больше не ощущала того трепета, который присутствовал раньше. Она просто перестала что-то ощущать от его губ, от его руки, которая схватила ее за бедро. Это все перестало иметь то значение, которое делало их особенными.
– Пусти. Я не в настроении и очень устала, – она отвернулась от него, не желая смотреть в лицо человека, который бьет и выгоняет из дома, а через полчаса просит нежности в ответ на это.
– Не хочешь, что бы я тебя касался?
– Принимай, как знаешь, – Тин схватил ее за шею, заставляя посмотреть на себя.
– Договорились, – его лицо снова говорило о том, что парень разгневан. Все должно быть его и по его слову. Почему же все стало так стремительно ухудшаться? Он выключил воду и поднял Элию на руки.
– Стой! Что ты делаешь? – Элия пыталась сопротивляться, но как победить парня, который на две головы выше тебя?
Они зашли в спальню, и Тин кинул девушку на кровать. Он взял из шкафа свой черный галстук и навалился сверху нее.
– Посмотрим, на что ты способна после Кайна сегодня днем.
В этой фразе была выражена вся жестокость парня, который раньше даже не мог показаться таким. Этот поезд экспресс движется так стремительно, что Элия не может с него сойти.
Глава 18
27.11.2016
Элия никого не обнаружила в комнате, когда проснулась. Место, где спал Тин было прохладным, можно было сделать вывод, что он встал давно. Иногда на кухне можно было услышать какой-то шум. Ей категорически не хотелось вставать. Как можно вернуться к обычной и размеренной жизни, когда происходит такое?
Поборов себя, она все-таки нашла в себе силы одеться и выйти из спальни. Тин раскладывал еду по тарелкам, когда Элия зашла в кухню. Она еще помнит, как он впервые приготовил для нее ужин в Хусавике на их первую годовщину. Но почему она больше не помнит чувств, которые тогда испытывала?
– Ты вовремя. Я как раз закончил с завтраком. Садись, поешь.
Это было так знакомо, но в тоже время так далеко, что Элии показалось, будто это все ненастоящее. Будто какая-то передача на TV-шоу или реклама, на крайний случай.
Она ничего ему не ответила. Молча села за стол и принялась есть.
– Прошлой ночью… – неожиданно начал Тин. – Я, должно быть, причинил тебе боль?
«Прошлой ночью? То есть все, что было до этого, не считается? Как умно придумано». Девушка помотала головой из стороны в сторону, не в состоянии ответить на этот вопрос словами. Иначе станет только хуже.
– Я наелась.
– Но ты же почти ничего не съела.
– Я не голодна.
Тин остался сидеть за столом совсем один. И тут он вспомнил ощущения, которые испытывал, пока ел один во время отъезда. И ему стало так невыносимо тоскливо.
В темноте загорелся свет от экрана телефона, заиграли строчки «И, несмотря на трудности, мы с тобою справимся. Все это забудется, все еще наладится». Кайн сонно и нехотя поднялся и посмотрел на экран, «Элия». Время 2:47, почему она звонит в такое время? Он взял трубку, но услышал только тихие всхлипывания.
– Элия? – она ничего не отвечала, и его лицо в одно мгновение стало злым. – Что он сделал?
– Ничего особенного, просто я опять начала его раздражать, – она пыталась говорить, подавляя свои слезы, но у нее это мало получалось.
– Ты не можешь «просто начать раздражать». Если у него проблемы с головой – это только его вина, а не твоя. – Кайн подошел к окну, одергивая шторы. На улице все еще темно.
– Может быть, ты прав, – он тяжело вздохнул.
– Что я могу сделать для тебя?
– Спой мне ту песню, – всхлипнула Элия. – Пожалуйста.
И ему ничего не оставалось, кроме как спеть ей.
– He said, “One day you’ll leave this world behind, so live a life you will remember7.” —его голос был сонным и тихим, но в тоже время отдавал нежностью, —My father told me then I was just a child, “These are the nights that never die”. My father told me…
Он сидел, слышал, как она плачет, но ничего большего сделать не мог. Это пожирало изнутри. Почему она терпит его выходки? Почему позволяет к себе так относиться? Знал бы Тин, сколько слез она льет из-за него. Но что это поменяет?