– Да? А выглядит совсем иначе, – усмехнулся Кайн.
– Может, потому, что ты потерял зрение после того, как посмотрел на Свое Величество? – светловолосый резко поднялся со стола, ударяя по нему ладонями.
– Прекрати нести эту чушь! – Шэрон тоже поднялся со своего места.
– Что, правда глаза колит? – и следующим действием последовал звонкий удар пощечины.
Девушки вздрогнули от неожиданности и страха, который их окутал мягкой паутиной. Лицо Шэрона было повернуто под силой удара, и парень не двигался. Кайн смотрел на медленно проявляющийся красный след на белой коже Шэрона.
– Я отойду, – сказал Шэрон, разрушая ту тишину, которому никто не решался, кроме начавшего дождя.
Шэрон прошел вдоль тропинки, по которой они пришли сюда. Какое-то время после его ухода никто так ничего и не произнес. Только Кайн сел на свое место, схватившись за голову, жалел о том, что сделал.
Шэрон дошел до дороги, которая привела бы его к трассе, когда дождь уже лил во всю и не собирался прекращать. Но он никуда не шел, остановился посреди дороги, словно потерял путь, по которому шел. В голове все еще крутились слова отца о его друзьях.
– Слушай, конечно, я хотел бы дружить с ними всю свою жизнь. Но иногда обстоятельства просто этого не могут позволить. Наша семья, карьера, увлечения и поступки, наша жизнь. Иногда приходится выбирать. И это абсолютно нормально, что иногда дружба заканчивается.
И Шэрон не понимал, почему отец так легко к этому относится. Может, это связно с возрастом, и поэтому Роджер так относится к уже упущенным вещам? Но даже если так, дружба Шэрона со всеми этими людьми еще есть, она настоящая и еще не закончилась.
– Шэрон! – к нему подбежала Эльза, – Что это вообще сейчас было? Почему ты вдруг начал вести себя так?
– Я не знаю, просто почувствовал раздражение. Вот и все.
– Ты сегодня весь день задумчивый ходишь. Что произошло? – парень молчал, – Кайн… очень сожалеет, что ударил тебя. Места себе не находит.
– Я знаю. И я все не злюсь на него.
– Но тогда почему ты стал так говорить с ним? – она подошла ближе к нему, и взяла его за руку. Он посмотрел на их сплетенные пальцы, и почувствовал, что замершая руа от холодного дождя стала согреваться.
– Я… Мы не могли собраться несколько недель до сегодняшнего дня, – сдавленно произнес Шэрон.
– Да, у всех есть обзанности.
– Да, но хотя бы пару часов можно выделить. Ты так не думаешь?
– Ты… расстроился, что мы не могли встретиться с ними? – парень отвернулся от нее, пытаясь подобрать слова.
– Недавно я просил своего отца о его друзьях с учебных времен, – он медленно обернулся, и, казалось, впервые со встречи с родителями, готов был заплакать, – Угадай, со сколькими он до сих пор общается? Ни с кем! А ведь они были лучшими друзьями. И я подумал, что если… Что если Кайн – мой лучший друг только сейчас, а не будет таким всю мою оставшуюся жизнь?
– Но такое случается. Разве нет?
– Да, но только потому, что мы это позволяем! Я к тому, что раз я уже нашел лучших людей в моей жизни, почему бы мне не попытаться остаться с ними?
– Поэтому ты так пытался собрать нас? Ты думаешь, что после нашего выпуска связь оборвется? Ты так боишься всех потерять? – он укусил губу.
– Я надеюсь, что они бояться потерять меня…
– Я не думал, что ты так переживаешь из-за этого, – они посмотрели в сторону источника голоса, и увидели под деревом Кайна, – Эльза, иди, пожалуйста, к девчонкам.
– Хорошо… – она посмотрела на Шэрона, который выглядел встревоженным,, но все-таки ушла. Некоторое время никто не мог подобрать слов.
– Как… твоя щека? Должно быть, я сильно ударил тебя.
– Все в порядке.
– Я жалею об этом. Прости меня.
– Я знаю, твои извинения принимаются. И ты прости, что начал это.
– Ты действительно считаешь, что я хвастаюсь своими результатами?
– В том, чтобы рассказывать друзьям о своих победах, нет ничего плохого. Я просто вспылил. На самом деле, я никогда так о тебе не думал. Да, я завидую тебе, но не из-за этого.
– А из-за чего?
– Ты так просто относишься к вещам. Ты просто делаешь то, что требуется и говоришь сложные вещи так, будто все имитируют их сложность. Будто ты вовсе не настоящий, и пытаешься выдать себя за таких же людей, которые имеют проблемы и трудности.
– Слушай, я понимаю, что так может казаться со стороны, но, на самом деле, мне очень тяжело. Просто если постоянно говорить об этом, рано или поздно поверишь в это, и сложность превращается в оправдание.
– Но ты говоришь об этом так спокойно!
– Я много лет пытался сделать это привычкой. Поэтому сейчас, если мне что-то нужно, я беру и делаю. Чтобы добиться музыкальных способностей на сегодняшний момент, мне потребовалось четырнадцать лет ежедневных тренировок. Это больше, чем половина моей жизни. Чтобы уверенно говорить о преодолении трудностей, мне потребовалось столько же времени быть в этих ситуациях. Мне бывает тяжело намного чаще, чем может показаться.