— Кенна… — я заметила, как его веко задергалось, но он все равно ничего не ответил на мою колкость. — Конечно, я сделаю для тебя все, что попросишь. Если твой приказ не будет заключаться в том, чтобы ты покинула страну.
— Повторюсь, я хочу обратно, на ферму. К завтрашней ночи ты должен придумать план, как мы выберемся отсюда. Хотя… наверное, им будет на меня все равно. Как и десять лет назад. Не так ли?
— Ты…Боже, да что с тобой, Кенна? В кого ты превратилась?
Я скрестила руки на груди и посмотрела на Гаспара с вызовом.
— Я всегда была такой, Гаспар. И если мой настоящий образ режет тебе глаза — не смотри. Только прежде доставь меня домой. — я вскинула подбородок, слегка поёжившись от холода. Мне не было холодно физически, нет. Этот лед был глубже — с каждым днем мое сердце покрывалось плотной коркой этого льда, защищая от боли, которую я испытала, когда потеряла Брэндана.
Которую я испытываю.
И у меня такое чувство, что она никогда не уйдет.
Такое чувство, что он живет там, в моей груди, и отчаянно царапает по моему сердцу, не собираясь отпускать. Как он делал это и при жизни.
На мои слова «Я прошу никогда не покидать меня…» Брэндан будто бы отвечал только сейчас.
Я тебя никогда и не покину. Ты же часть меня.
ГЛАВА 3
POV БРЭНДАН. FLASHBACK
— Ну что, бастард? Тебе нравится? — один из служителей Адинбурга наотмашь ударил меня по лицу. Про себя я называл его Вонючкой, потому что от него вечно несло потом, гарью и чем-то прогнившим. Может быть его душой? — Чувствуешь боль?!
— Нет, — я сохранял на своем лице выражение полнейшего равнодушия, но знал, что на щеке синели синяки и ссадины. — Это все на что ты способен?
Я ухмыльнулся и получил за это еще более сильный удар, чем прежде. В последнее время я так привык к их диким ударам, что мне действительно уже стало плевать. Неужели они думают, что после того, как почти вся моя семья умерла в один день, а меня прилюдно унизили, я буду бояться их жалких ударов? Они бессильны передо мной. Я по-прежнему остаюсь королем в то время, как они остаются жалкими бессердечными тварями.
И они хотят сделать меня таким же.
— Это прекрасно. Из тебя бы получился отличный служитель Адинбурга. Равнодушие — это почти бессердечие. А в тебе это есть. — на этот раз он заехал кастетом мне в челюсть. Я крепче сжал кулаки на ручках стула, вцепившись в них. Я ничего не чувствую. Я ничего не чувствую. — Скоро от твоего сладкого личика и следа не останется.
Я безжизненно кивнул, стараясь в своих мыслях уходить куда-нибудь далеко-далеко. Где служителя нет. Где я сбегаю с уроков, чтобы навестить своего льва, Арсалана, перед тем, как отправить его в Африку.
Я вспоминаю, как зарываюсь в его мягкую гриву лицом и чувствую его благодарность.
— Знаешь, зачем мы это делаем? Думаешь, в этой тюрьме всех так мучают? — я проигнорировал его вопросы, уставившись в одну точку. — Адинбургу нужны служители всегда. Твой отец был против этой тюрьмы, но каждый раз люди продолжали совершать настолько жестокие преступления, что наша работа просто необходима. Так стал служителем и я. Они разглядели во мне это и развили. Жестокость, которая всегда жила во мне. Которая живет в тебе. Убить короля и своего брата…знаешь, сопляк, нужно быть действительно бессердечной тварью.
Я молчу, продолжая вспоминать все самое хорошее, что когда-либо происходило в моей жизни. Я помню, как навещал детский дом, и обратил внимание на маленькую девочку — она была очень молчаливой, в отличие от всех остальных детей, и загадочно улыбалась. Корона украшала ее изящную головку и темно-каштановые волосы. Маленькая, детская корона из пластика, которая для нее была всем. Когда я собирался уходить, пообщавшись с детьми, она подошла ко мне и потянула за край пиджака.
Помню, как опустился на одно колено, чтобы ей не пришлось смотреть на меня снизу-вверх. Ее карие глаза были полны слез, хоть на губах и играла та самая волшебная улыбка.
— Сегодня моя мечта сбылась. Я встретила прекрасного принца, —прошептала она и тут же покрылась румянцем, закрывая лицо руками.
Ее звали Аннабель. И в тот день я впервые почувствовал то, что может испытывать отец. Какую-то часть этого. Это пугало…и притягивало одновременно.
— Что задумался? Что молчишь?! Ах, тебе мало, щенок? — взревел Вонючка, жестом подзывая к себе других служителей. Один из них настолько оброс жиром, что я окрестил его Толстым.
— Мало. Ага. Можете продолжать колошматить меня сколько угодно. На меня это не д-е-й-с-т-в-у-е-т!
— Ну, все, ты договорился. — вонючка быстро проверил мои руки и ноги — хорошо ли я привязан к стулу? Потуже затянув ремни на моих запястьях и вокруг голени, он скомандовал, —Открывайте чемодан!