За одну ночь Спенсер против своей воли оказался в роли рупора «ответственных правых» и вскоре был втянут в официальную дискуссию, спонсированную ассоциацией студенческого самоуправления Виргинского университета. Его оппонентом выступал один из членов радикального движения «Студенты за демократическое общество», специально прибывший из Филадельфии.
Спенсер всю ночь не смыкал глаз, шлифуя аргументы. Однако его противник от СДО, которого поставили выступать первым, открыл дебаты, скандируя нетленный лозунг «Да катись оно [снято цензурой], такое правительство!». Не прошло и минуты, как пара шарлоттсвильских полицейских повалили сквернослова на пол. Пока эсдэошника тащили в кутузку, Спенсер изложил свою программную речь.
Тут надо отметить, что с самого начала он был заворожен Мелиссой. Девушка, впрочем, ответных нежных чувств к нему не питала. Скорее она считала его неким «интересным проектом» или даже «курьезной штучкой», а все потому, что он немыслимо далеко отстоял от лощеных сынков из состоятельных семейств, к которым она привыкла. Спенсер не обижался. Вместо этого он еще настойчивее повел осаду и к концу первого семестра удивил самого себя, добившись переезда Мелиссы в крошечную квартирку, которую снимал за территорией студгородка.
В ту пору ничто еще не говорило о тайных сокровищах юной наследницы. Рождественские каникулы Спенсер провел, подрабатывая Санта-Клаусом при одном из городских универмагов, чтобы преподнести Мелиссе подарок — музыкальную шкатулку, игравшую хит 67-го года, композицию Леннона «Все, что тебе нужно, — это любовь». Мелисса же одарила его собственноручно нанизанным ожерельем из бусинок, в народе известном как «фенечка». Лишь после того как Спенсер, к вящему изумлению девушки, сломил-таки ее своим «Давай поженимся», она открыла ему подлинное имя. И совсем скоро, не дав Спенсеру опомниться, его повели на экзекуцию в зал заседаний старейшей адвокатской конторы Шарлоттсвиля, «Ван-ден-Вендер и Уайт». На встречу с папой Мелиссы.
В роскошно обставленном конференц-зале молодого человека усадили по одну сторону умопомрачительного стола красного дерева, напротив шести представителей семейства Ван-ден-Вендер, которым ассистировали два старших бухгалтера и три адвоката. Допрос с пристрастием велся более двух часов. Ван-ден-Вендеров интересовало все: академическая успеваемость Спенсера, его детство, родители, семейная генеалогия и хронология, религиозные взгляды, политические воззрения… Они требовали изложить профессиональные и личные устремления юноши и даже обсудили тех девчонок, с которыми он встречался в школьные годы, а по ходу дела наводили справки в толстенном досье, составленном частным сыщиком. После того как Спенсер ответил на вопросы, отец Мелиссы, Август Ван-ден-Вендер Шестой, открытым текстом высказал, на что может рассчитывать амбициозный претендент.
— Черта лысого ты получишь, а не наших денег! — объявил аристократичный папа.
Хотя Спенсера, по-видимому, сочли более-менее приемлемым супружеским материалом, он никогда не сможет стать частью ванденвендерской династии, а уж про доступ к золотым залежам и говорить нечего. Хитрейшие и опытнейшие адвокаты страны позаботятся о том, чтобы Спенсеру не удалось выиграть никакого дела против его будущих родственников или оттяпать себе хоть сколько-нибудь от состояния будущей жены. В случае развода он отправится восвояси, имея при себе лишь то, с чем и пришел в новую семью. Если у них с Мелиссой появятся дети, то их признают правомочными наследниками Ван-ден-Вендеров, однако лишь в той части, которую унаследует сама Мелисса. И еще. В качестве одного из условий брачного контракта ему придется дать подписку о неразглашении, запрещающую обнародование любых финансовых сделок семейства или выступления с публичными заявлениями, которые «в глазах широкой общественности могут придать порочащую, унизительную или похотливую» окраску имени Ван-ден-Вендер.
На ту пору Эвану Спенсеру было двадцать три года от роду, и он с высокой башни плевал на благородное семейство вкупе с их богатством. Молодой человек подписал все подсунутые ему бумажки (в трех экземплярах каждая) и с дерзко вздернутым подбородком покинул адвокатскую контору. Кому нужны их деньги? По юношеской наивности он считал, что им с Мелиссой удастся прожить нормальную жизнь, никаким боком не касаясь влиятельной семьи. Первая ласточка, намекнувшая, что это не так, прилетела в тот же день. Мелисса объявила, что не собирается брать фамилию мужа.