— И он поэтому улетел в Лас-Вегас?
— Нет. Он отправился вовсе не из-за моего отказа. Его туда ваш Боженька послал!
Она раздавила сигарету в серебряной пепельнице.
— Извините, я не хотела… Понимаете, мне нелегко об этом говорить. Через два дня после нашей ссоры Патрик вернулся. И я простила его. Я подумала, может, сейчас все наконец кончится? Но он страдал, как и раньше. Сказал мне, что совершил в своей жизни нечто куда более гадкое, чем супружеская измена. И я спросила: «Что может быть хуже?» Он не ответил… А потом сообщил, что ему надо в Лас-Вегас, чтобы там якобы найти искупление. Я его спросила: «При чем тут Лас-Вегас?» А он ответил: «Библия приказывает. Тайна, сокрытая в Священном Писании. Я должен ехать». Мне было страшно, но остановить его я не смогла. Он потом позвонил, сказал, что остановился в каком-то отеле, что-то вроде пирамиды, забыла название… Сказал, что наконец-то нашел путь получить прощение за все свои грехи…
Женщина расплакалась.
— Мне очень жаль, что ваш супруг испытывал такую боль, что вы оба так страдали… — сочувственно произнес Грассо. — А он не пробовал обратиться к священнику?
Миссис Макферсон потянулась к салфеткам.
— Вы только не обижайтесь, — сказала она, промокая глаза, — но Патрик уж к каким только священникам не ходил… Даже к протестантским. Еще вначале, когда он только приступил к поиску ответов. Говорю вам, он был одержим. Никто из них не дал ему ответа, который бы его устроил. И он принялся составлять какие-то диаграммы из библейских изречений, сотни диаграмм. Искал некий секретный код. В жизни не видела подобного заболевания. Не только медикаменты не помогали, так еще и логика не работала. Патрик сказал мне, что хочет уподобиться Христу. Иначе, дескать, нельзя. Камень хочет, чтобы он стал совершенным…
Миссис Макферсон даже перестала вытирать слезы. Говорить ей становилась все труднее и труднее.
— Я ничего не понимала из его слов…
— Может быть, — мягко предложил Грассо, — если мы посмотрим его бумаги, то сумеем найти какие-то ключи к разгадке…
— Да, они в библиотеке, — сказала женщина, вставая. — Я провожу вас.
Грассо тоже попытался встать, но ему недостало сил, чтобы высвободиться из диванных объятий. Данему пришлось извлекать наставника за руку.
Библиотека Макферсона оказалась единственной комнатой, которой не коснулись декоративные увлечения его жены. Сплошные ореховые стеллажи и кожаные кресла. Тут и там развешаны высмеивающие адвокатов карикатуры из «Панча». На одной из стен красовалась фотография Уильяма Дженнингса Брайана с автографом. Прославленный оратор был запечатлен сидящим за прокурорской кафедрой с веером в руках во время знаменитого процесса над Джоном Скопсом и его дарвинской обезьяной.
— Думаю, нет ничего страшного, если вы посмотрите бумаги Патрика. — Миссис Макферсон села в кресло и извлекла очередную сигарету. — Эта комната напоминает мне мужа. Он любил юриспруденцию.
Между тем Грассо уже рассматривал книги, горкой сложенные на письменном столе. Свыше дюжины томов, каждый из которых посвящен тому или иному методу толкования библейских текстов.
— Доктор Грассо, — произнес вдруг Данем, — взгляните-ка.
Он передал профессору толстенький блокнот с желтой бумагой, какими обычно пользуются адвокаты. В блокнот были старательно выписаны семьдесят три библейских изречения. Первой шла фраза из Бытия, глава шестнадцатая, стих пятый: «Господь пусть будет судьею между мною и между тобою». Грассо быстро проглядел остальные выписки.
— В каждом из этих высказываний содержатся слова, напрямую связанные с судьями, судами или справедливостью, — заметил он. — Похоже, мистер Макферсон составлял перечень тех библейских изречений, которые относятся к вынесению приговора.
— А вот кое-что другое, — сказал Данем, протягивая еще один блокнот. В заголовке страницы Макферсон написал Псалом 26, стих 1:
[A] Господь — свет мой и спасение мое:
[B] Кого мне бояться?
[A] Господь — крепость жизни моей:
[B] Кого мне страшиться?
Под этими словами Патрик нацарапал строчку из заглавных букв: А-В-А-В.
Грассо показал блокнот миссис Макферсон.
— Возникает впечатление, что ваш супруг применил свои юридические навыки, чтобы проанализировать эти выписки, — сказал он. — Многие ветхозаветные книги, в частности, Псалтирь, Притчи Соломона, Плач Иеремии, Книга Пророка Михея и Книга Пророка Авдия в действительности представляют собой длинные поэмы на древнееврейском. С другой стороны, древние евреи не пользовались теми же самыми рифмами или стихотворными метрами, которые в ходу у английских поэтов. Кое-кто из ученых именует такой стиль «древнеиудейским параллелизмом», потому как многие поэмы фактически повторяют одну и ту же мысль, хотя и в несколько иной форме. Позвольте мне продемонстрировать…