Упавшее румяное яблоко заискивающе лежало у самого носка ботинка. Молодой человек поднял его, наскоро обтёр ладонью и яростно вгрызся в ароматную, кисло-сладкую мякоть. Вкусив земного плода, он вновь окунулся в суету бытия, обратился к своим сегодняшним переживаниям, своим чаяниям и планам, которые вдруг в одночасье стали один за другим рушиться под ударами судьбы.
«Ну, что же, следующий пункт – Первомайская средняя школа Каменско-Днепровского района. Буду работать там учителем. В сегодняшней ситуации – это очень даже неплохой вариант. А дальше – что Бог даст», – подумал Пётр.
Затем закурил, прокручивая в голове план действий на завтра. Клубы табачного дыма, похожие на серых, лениво-призрачных летучих мышей, то появлялись, то растворялись перед глазами, резонируя с такими же серыми и нечёткими мыслями о будущем.
Докурив папиросу, парень решительно встал, зашёл в дом и упаковал в чемодан свёрток, подготовленный матерью. Затем рассовал по карманам документы и деньги.
– Пора ложиться, – сказал он, обращаясь к сидящим за столом растерянным родителям, – завтра рано вставать.
Он подошёл к матери и отцу, обнял и поцеловал обоих, потом снял с себя рубашку и брюки.
– Ложитесь, а я ещё сбегаю на улицу, – подбадривающее проговорил Пётр и вышел.
Уверенными шагами он ступал по почти невидимой, но такой до последнего камешка известной тропинке к туалету. Тревожные мысли ни на мгновение не покидали его, бередили душу приторно-щемящим привкусом неизвестности.
Пётр привычным движением отворил дверцу покосившейся старенькой деревянной уборной. В то же мгновение на обе его руки разом навалились два невесть откуда взявшихся мужика в форме. Одновременно третий выскочил из уборной и приставил пистолет к Петровой груди.
– Руки вверх! – неистово закричал стоящий чуть поодаль четвёртый, держа винтовку наготове.
Как бы Пётр ни хотел, он не мог выполнить этой команды, поскольку на его руках, пытаясь выкрутить их, повисли два здоровяка.
Тем временем пятый сотрудник НКВД подбежал к несчастному сзади, сбивая его с ног резкими подсечками.
Пётр рухнул лицом в землю. Все вместе стражи порядка сумели скрутить ему руки за спиной и нацепить на них наручники.
– Встать! – скомандовал лейтенант госбезопасности, по-видимому, командир группы захвата. – Обыскать! – продолжил он после того, как Пётр поднялся.
В то время как четверо НКВД-истов, стоя полукругом, держали арестанта под прицелом, пятый производил обыск, яростно шаря у бедняги в трусах.
– Ничего! – доложил он начальнику по завершении своего дела.
Лейтенант с облегчением перевёл дух.
– Гражданин Шабля Пётр Данилович? – спросил он, перейдя, наконец, к формальностям.
– Да, – коротко прохрипел запыхавшийся пленник.
– Вы арестованы по подозрению в контрреволюционной деятельности и шпионаже с целью свержения социалистического строя, – продекламировал представитель власти стандартную, заученную многократным употреблением, фразу. – Вот ордера на Ваш арест и обыск. Пройдёмте в дом, нам необходимо провести следственные мероприятия.
Как раз в этот момент на крики выбежали родители. Перепуганные и ошарашенные, они смирно, в одном нижнем белье, стояли на некотором расстоянии от происходящего.
– Вы родители арестованного? – спросил лейтенант у Данила и Марии. – Покажите нам вещи Вашего сына, – не дожидаясь ответа, потребовал он, первым открывая дверь в помещение и жестами приглашая всех зайти внутрь.
Мать с отцом послушно выполнили приказ.
При обыске было изъято: паспорт ШЗ-194301; диплом об окончании пединститута; назначение на работу от 6/VIII-41 N 02; направление на работу; студенческое удостоверение; семь писем. Протокол был составлен оперативно. После его подписания участниками задержания и понятыми, Петра затолкали в воронок.
– О дальнейшей судьбе задержанного можете узнать в Запорожском управлении НКВД, – взбираясь в кабину, сообщил лейтенант госбезопасности убитым горем родителям.
Яростно взвыл мотор, и уродливый, наводящий ужас на всё население СССР, «чёрный ворон» увёз Петра из родного гнезда на семь долгих лет.
Прибаутки бабушки Ирины.
1923 год, ноябрь.
Томаковка.
Как обычно около восьми утра Петя почувствовал, что просыпается. Но покидать тёплое ощущение блаженства и защищённости не хотелось.
– Попробую ещё немножко поспать, – решил он, покрепче сжимая веки.
Правда, из этого ничего не получилось: сон уже прошёл, а привычный режим дня настойчиво стучался в сознание мальчика.
Петя открыл глаза. Первым, что он увидел, было окно, в котором виднелся серый кусок пасмурного позднеосеннего неба. Казалось, воздух на улице буквально пропитался мелким холодным дождём. Голые чёрно-коричневые ветки маячили над занавеской. Как щупальца какого-то едва вынырнувшего из воды чудища, они то уныло подрагивали на ветру, то вдруг резко дёргались, стряхивая с себя тяжёлые капли.