Лейн ждал его чуть поодаль, крепко прижимая к груди свой заплечный мешок.
— Спасибо, — сказал он, сунув для рукопожатия узкую, почти женскую ладошку. — Лишил ты балбесов лакомства.
— Какого лакомства?
— С пасеки. У нас с отцом пасека на северном склоне. Он мне собрал в дорогу разных вкусностей, а кто-то из этих, то ли знал, то ли сам учуял, и давай клянчить. Ну, я мешок снял, хотел угостить, а они всё забрали, да ещё и придуриваться начали.
— Понятно. А кроме тебя, есть ещё кто-нибудь из домашних?
— Тай. — Он такой же сильный, как и ты. — с гордостью сказал Лейн и, с надеждой, добавил: — Вот бы нам держаться вместе.
— Неплохая идея, только где он?
— Пещерник, не знаю зачем, отправил нескольких парней и его в том числе вниз, в долину. Когда вернётся, я вас познакомлю.
"Каменная кишка" заметно расширилась, пол постепенно выровнялся. Шагов через тридцать в проходе стало светлее — стали попадаться закреплённые на стене факелы.
— Шевелитесь, ягнята! Уже новым домом запахло!
Булькающий смех ещё не успел затихнуть, как послышались негодующие вопли:
— Эй, дед, ты нас в выгребной яме решил поселить?
— Парни, зажимайте носы!
— Ну и вонь!
Волна удушливого запаха прокатилась по колонне, заставив многих закашляться. Лейн обернулся, его искажённое гримасой отвращения лицо изменилось до неузнаваемости. Вистан понимающе кивнул, свободной рукой закрыл себе рот и нос, прикидывая, сколько он сможет пройти без дыхания. Его внимание привлёк один из сопровождающих, тот, кто ещё недавно раздавал факелы, а теперь двигался чуть в стороне от основной массы людей. Пещерник даже не поморщился, только длинно и смачно сплюнул, пробурчав, ни к кому особенно не обращаясь:
— Здесь канализация пересекается с коллектором из разделочного цеха. Привыкните…
Долинники, не сговариваясь, прибавили шаг и, вскоре оставили неприятный участок пути позади. Всё чаще стали попадаться поперечные галереи — проходы разной ширины и разной же степени освещённости. Одни обозначались только парой дежурных факелов на перекрёстках, в других света было столько, что рябило в глазах, уже успевших привыкнуть к полумраку.
— Всем стоять!, — скомандовал смешливый пещерник. — Перестроение! У кого в руке факел — шаг вправо! Хорошо! За каждым из вас идёт по пять человек! Внимание! Факельщики ведут вперёд свои пятёрки и становятся в ряд по правую руку от меня! Всем понятно?, — ответить никто не успел, но пещерник тут же продолжил. — Тогда, вперёд!
Через некоторое время, ушедшее большей частью на выяснение своего места в строю, колонна по одному превратилась в колонну по пять. Лейн остался позади и, вскоре раздался его громкий шёпот:
— Тай! Вистан! Вы где?
Временами ему удавалось перекрывать галдёж, немедленно возникший после того, как стало возможным пообщаться не только с затылком идущего впереди товарища.
Сопровождающий двинул колонну вперёд и через пару десятков шагов, парни вошли в просторную пещеру, ярко освещённую пламенем, горевшим в больших каменных чашах, расставленных вдоль стен. В центре зала на сложенном из камней возвышении стояли три человека.
— Гляди, какой дядька откормленный, — не преминул съязвить один из сироток, — хотел бы я на эту должность.
— Чтобы такое пузо наесть, надо по целой овце уминать, да спать подольше, — тут же подхватил другой, — а вот, чтобы твой впалый живот салом затянуло, надо вообще не шевелиться.
— Заканчивайте про еду болтать! Сил никаких нет…
— Рёбрышки молодого барашка под острым соусом, — дурашливо загнусавил кто-то, — жир так и кап…, — глухой звук удара прервал фразу, вызвав несколько злорадных смешков.
— Парни, я знаю, почему он так отъелся. Видно всё отбирал у того, что справа. Помните, как Бастер два года назад у малышни булки тырил!
— Копыто тебе в глотку! Кому ещё в лоб зарядить, чтоб заткнулся?
— Эй, Гарван! Если кулаки чешутся, иди вон тому пещернику на мозоль наступи. Из этих троих, он один тебе под стать.
— Да я сейчас за кусок бараньей ляжки любого порву!