Лев Владимирович увидел в разнообразии поселений отражение существования в первобытной реальности двух культур, названных им по опорным памятникам иеневской и бутовской. Вторая возникла на местной основе, первая — пришлая, вероятно, продвинувшаяся в Волго-Окское междуречье из Восточной Белоруссии и Подесенья. Продвижение вниз по Волге могло происходить с Вазузы, где есть иеневские стоянки. Примечательно, что выше устья Вазузы, в Ржевском Поволжье, они неизвестны. Вероятно, вверх по Волге иеневцы не шли из-за большой плотности уже имевшегося там населения, освоившего разработку месторождений высококачественного кремня.
Продвижение иеневцев оказалось, видимо, весьма стремительным, а натиск мощным. Основной части бутовцев пришлось покинуть исконные места обитания. Их следы встречены и во внутренних районах Волго-Окского междуречья, и за его пределами. Часть их со временем вернулась на берега Волги, некоторые устояли в противодействии пришельцам. На некоторых стоянках заметны черты обеих культур в каменном инвентаре. Иногда разнокультурные поселения располагаются поблизости, хотя не исключено, что они существовали не одновременно, а последовательно, но археологи из-за недостатка фактов не смогли уловить хронологических различий.
Больше стало известно в последние годы и о бутовцах. Важные результаты дали раскопки стоянки Тихоново 1 в Кимрском районе. Пока это древнейший из известных нам памятников бутовской культуры. На поселении вскрыто раскопом 480 кв. м. Выявлено жилище овальных очертаний, размерами 7,2х3,0 м, углублённое в землю, с очагом. Правда, сохранность следов жилища не лучше соболевского. Исследованы на Тихоново 1 и производственные площадки. Найден первый в раннем мезолите Верхневолжья топор из сланца. Причем, первый год раскопок дал весьма средние результаты. Как потом оказалось, раскоп пришёлся на периферию поселения. Но интуиция не подвела Льва Владимировича и на этот раз. Следующий сезон оправдал надежды. Порою материалов с десятки раскопанных поселений недостаточно, чтобы внести в назревшие вопросы такую ясность, как это произошло с материалами стоянки Тихоново 1. Поэтому такие поселения и остаются в науке, как маяки, эталоны.
Кольцов детально проработал идею сезонности стоянок эпохи мезолита. Так, на поселении Дмитровское 1 найдено небольшое жилище типа полуземлянки и разнообразный набор охотничьего снаряжения. Отсутствие тёсел для изготовления лодок и некоторые другие признаки позволили считать это поселение зимним. Напротив, стоянка Култино 1 под Старицей — поселение рыболовов конца весны - начала лета.
Сама “столица”, то есть Иенево 2, заселялась, видимо, осенью, по время перелётов птиц. В инвентаре Култино 1 полностью отсутствуют орудия охоты, зато исключительно много вкладышей, из которых составлялись ножи для разделки рыбы. Мри определении сезонности учитывается топография поселения, его приуроченность, экология животных, птиц и рыб, которых здесь могли добывать. При ограниченности вещественных источников по мезолиту идея сезонности дала значительную новую конкретную информацию об эпохе.
До сих пор я вёл речь о стоянках, расположенных по берегам Волги. Но ведь область велика, богата речными и озёрными бассейнами. Как же там проходило расселение первых обитателей этих краёв? Предварительно можно наметить еще три больших района: Ржевское Поволжье, Валдайское Поозерье с оз. Селигер, Верхнее Подвинье. Мезолит там изучен неравномерно и довольно слабо, за исключением Ржевского Поволжья. Последнее обстоятельство требует пояснения.
В 1970-е годы для снабжения Москвы водой решили построить Ржевский гидроузел. Решение было волевым, альтернативные проекты серьёзно не прорабатывались. Мнение руководства Калининской области и населения не учитывалось Археологам позволили, правда, провести разведки за счет проектной организации. Разведки мы провели и, закончив обследование, взгрустнули: на участке от контррегулятора до верхней границы водохранилища располагались 319 археологических объектов, около 200 из них были пригодны для раскопок. Чтобы их по-настоящему изучить, понадобилось бы создать огромную экспедицию и работать в течение десятилетий. Мы отдавали себе отчёт в том, что нам такой роскоши не позволят, хотя и существует Закон об охране памятников истории и культуры. Причём, некоторые стоянки имеют такую площадь и такую мощность культурного слоя, что на каждую из них надо положить лет двадцать жизни.