Восточнее Селигера, под Бологим и Вышним Волочком, тоже имеются намёки на ранние поселения. А некоторые стоянки под Удомлей, в зоне строительства Калининской атомной электростанции, автор раскопок Владимир Владимирович Сидоров вообще отнёс к позднему палеолиту.
Не лучше ситуация и с исследованием заселения верховьев Западной Двины. В разведках последних двадцати лет мы отнесли к эпохе мезолита 61 стоянку в этом регионе. Всегда, конечно, до раскопок остаётся сомнение в правильности датировки, особенно если ярких вещей в шурфе и в подъёмном материале нет. Анализируем технику расщепления кремня, характер заготовок, типы нуклеусов и орудий, обращаем внимание на высотные отметки поселения. Немалую, а иногда и решающую, роль играет интуиция.
А раскопаны в верховьях Двины лишь две мезолитические стоянки: Курово 4 (Кольцов, 1980 г.) и Озёры 14 (Воробьёв, 1990 г.). В обоих случаях площадь раскопов небольшая. Многие поселения распаханы или нарушены селениями. Но всё же перспективы изучения мезолита Подвинья неплохие.
Заселение, видимо, шло с запада. Что мешает говорить об этом более твёрдо? Слабая изученность среднего течения Западной Двины в пределах Витебской области Беларуси, скудость данных по Псковской и Смоленской областям. А ведь именно эти территории и отделяют широкой полосой, протянувшейся с севера на юг, наше Верхнее Подвинье от Прибалтики, где изучение мезолита имеет хорошие традиции.
На каждом срезе времени учёные пытаются нарисовать картину древней действительности соответственно тем данным, которыми они располагают. Археологам помогают и палеографы, и геологи, и биологи. Да и сами они не сидят сложа руки.
Среди высших достижений отечественной археологии — разработка и практическое применение Сергеем Аристарховичем Семёновым трасологического метода изучения древних орудий труда и материалов. Он обратил внимание на следы в виде царапин, смятостей, выкрошенностей и т. д., остающиеся на изделиях и сырье в результате работы. Учёный классифицировал их по характеру и особенностям, положив эту схему и основу определения функций орудий. Археология в очередной раз расширила горизонты познания прошлого. Выявились новые функции, а также случаи несовпадения, так сказать, формы и содержания. Следы сработанности нашлись на оттоках и пластинах без специальной обработки, и это заметно увеличило процент опознанных орудий труда в комплексах находок.
Хозяйство изучаемой эпохи, отдельные его стороны и операции стали проявляться с применением трасологического метода, как изображение в фотопроявителе. Правда, за время, прошедшее с выхода в 1957 году книги С.А. Семёнова "Первобытная техника”, мало кто освоил этот метод в совершенстве. В основном, это ленинградцы, сотрудники лаборатории, созданной основоположником метода.
Особо следует сказать о московском археологе Михаиле Жилине, с которым мы работаем вместе многие годы. Он по праву считается одним из самых талантливых в стране археологов-первобытников. Десятки и сотни тысяч кремнёвых изделий прошли перед его глазами через столик микроскопа, обретая паспорт, имя и право остаться в большой науке в качестве маленького исторического источника. Работоспособность Миши фантастична. Она, наряду с профессиональной подготовкой и природной одарённостью, и обусловила выход на новые уровни осмысления прошлого, рождение в его незаурядной голове качественно новых идей и непрерывный научный рост.
С юношеских лет Михаила увлекло и другое, смежное направление, поставленное на научную основу также С. А. Семёновым — археологический эксперимент. Определив функции орудий трасологическим методом, основательно изучив их форму, проработав научную литературу, Миша взялся за изготовление подобных вещей сам. И достиг почти полного совершенства.
Осенью 1977 года я раскапывал Петрищево 11, а Миша и несколько его ассистентов из числа студентов занимались в лагере нашей экспедиции экспериментом: готовили и раскалывали нуклеусы, делали из кремнёвых пластин наконечники стрел. Тут же изготовляли луки, древки стрел. Оружие приводилось в боевую готовность и испытывалось на дальнобойность, точность попадания и силу поражения. Миша тогда ещё сам был студентом, но так навострился в “каменном деле”, что, бывало, я ему объясню на пальцах, какой топор мне нужен (к работе над диссертацией): какой формы, размеров на какой заготовке, с какой обработкой и каким лезвием, — минут через десять топор уже готов.