По той же накатанной дорожке шло и открытие валдайской культуры. Территория культуры должна быть в идеале значительной, поэтому Н.Н. Турина провела в 1960 году разведку по Волге. Ни много ни мало, от Калинина до Селижарова по обоим берегам (до тысячи километров!), добавив эти земли к своему детищу. О методике этой разведки можно только догадываться, ведь впоследствии здесь было найдено почти в восемь раз больше памятников, чем при “сплошном” обследовании Н.Н. Туриной.
Вообще же учёные традиционно относили Верхневолжье к территории распространения льяловской неолитической культуры, названной так по раскопанной Б.С. Жуковым стоянке у деревни Льялово в Подмосковье. Льяловская культура, наряду с балахнинской, рязанской и белёвской, входила в большую общность, для которой характерна керамика с ямочно-гребенчатым орнаментом. Культуру эту археологи “укладывали”, в основном, в пределы 3-го–начала 2-го тыс. до н. э., вяло споря относительно нижней и верхней её дат. При этом все они дружно обращали внимание на огромный хронологический разрыв между концом мезолита (начало 5 тыс. до н.э.) и льяловскими памятниками. Разрыв заметно превышал тысячу лет.
В благоприятнейших природно-климатических условиях население не могло покинуть такой обширный регион. Это исключалось. Значит, причина в субъективном факторе: в самих археологах. Вновь разгадка была где-то рядом, а может быть, и проходила через чьи-то руки неузнанной, ожидая своего настоящего автора — более внимательного, более удачливого. Полевые исследования в Ивановской, Ярославской и Калининской областях приобрели систематический характер, что заметно усиливало вероятность открытия. А пока...
На работу в Калининский областной краеведческий музей пришёл после окончания кафедры археологии Ленинградского университета молодой и обаятельный археолог Юрий Николаевич Урбан. Студенты-историки потянулись в экспедиции.
Первой пробой сил для Юрия Николаевича в нашей области стала открытая им стоянка Иловец 1 на одноимённом озере в Лесном районе. Раскопки велись два сезона, в 1968–1969 годах. Я работал там во второй год и кульминации не застал, но изустно мне всё изложили в подробностях, да и коллекции изучил основательно.
Поселение в первобытности было стационарным, на нём жили столетиями. Место выбрано чрезвычайно удобное — при истоке реки из озера. Оно привлекало людей и в более поздние времена: мы раскапывали здесь и мощное раннесредневековое городище, в основе которого находилось дославянское, финское, поселение раннего железного века. Иначе говоря, выстраивается хронологическая шкала от 3-го тысячелетия до н. э. до XIII века н. э.
Сама стоянка дала материал очень богатый, нужный науке. Восточнее Селигера в нашей области из поселений каменного века к этому времени раскопана была лишь Бологовская стоянка. Помимо коллекции керамики и кремневых орудий на Иловце 1 найден ещё один комплекс, достаточно уникальный. Речь идёт об остатках могильника.
Поселение и могильник располагались на низком песчаном мысу, подтапливаемом в половодья. Сохранность органики — нулевая. Но в озёрном песке при зачистках поверхности раскопа проявились очертания нескольких овальных ям, по размерам напоминающих могильные. Они оказались углублены в материк и отличались от него более тёмной окраской, приобретённой от разложившейся органики. Костяки не сохранились, но в заполнении ям нашли янтарные украшения: кольцо, трапециевидные и овальные подвески с отверстиями, линзовидные в сечении круглые пуговицы с V-образным сверлением. Лежали они там, где им и положено быть: у головы, на груди, на поясе... Но от их владельцев во всех 11 захоронениях не сохранилось ничего. Странное, даже жутковатое впечатление производили эти красивые, со вкусом сделанные вещи, навевая мысли о бренности существования.
Откуда же янтарь здесь, в бассейне Мологи, да ещё в каменном веке? Для Юрия Николаевича это не было загадкой. И мы вскоре узнали (и от него, и из научной литературы), что в Восточной Латвии, на северо-востоке Литвы и в некоторых других районах Прибалтики существовали в неолите и в бронзовом веке большие мастерские по производству янтарных украшений — и для себя, и на экспорт. Спрос на янтарь был постоянным и значительным. Эти кусочки смолы символизировали огонь, тепло, жизнь, им придавалось культовое значение, они связывались с солярной, то есть солнечной, символикой.
Мастерские в Лубанской низменности, близ современного города Резекне, получали сырьё с побережья Балтики, а готовые украшения расходились оттуда далеко по просторам восточноевропейских лесов. Находят их и в культурном слое поселений, но чаще в составе погребального инвентаря в могилах. В июле 1969 года время имело для нас два прямо противоположных вектора. Американцы полетели на Луну, и мы вечерами в маленькой сельской школе ловили по приёмнику известия из космоса, а наутро сами совершали путешествие на четыре с лишним тысячи лет назад, в каменный век. В одной из наших песен, написанных в экспедиции, есть рефрен, точно отражающий эту картину, это состояние: