Этнографические наблюдения показывают, что в мастерских работали, в основном, пожилые люди и подростки. Первые имели наибольший опыт и навыки в этом деле, вторые готовились к вступлению в равноправные члены рода, перенимали опыт и вносили свою лепту в ведение хозяйства, в техническую оснащённость коллектива. Нет сомнений, что техникой изготовления орудий труда владели все взрослые, что они могли заменить сломанное на охоте оружие (наконечник, нож), подобрав речную гальку и обработав её за несколько минут. Но основной производственной базой всё-таки была мастерская. Практически на каждом поселении, даже очень маленьком, при раскопках выявляются так называемые “места мастеров”, то есть площадки, насыщенные отходами производства, браком, полуфабрикатами. Здесь же встречаются нуклеусы, отбойники, ретушёры, наковальни, шлифовальные камни: весь комплекс вещей, типичных для места обработки кремня.
У деревни Красново, под Тверью, в 1976 году раскопана миниатюрная стоянка, размеры которой фактически ограничивались “местом мастера”. В небольшом углублении площадью три квадратных метра мы обнаружили основную часть находок: 1000 из 1699. Да и вся площадь этой стоянки (около 30 кв. м) в 10-20 раз меньше средних размеров мезолитических поселений в Верхневолжье. Это кратковременная остановка небольшого охотничьего коллектива.
К пристальному изучению мастерских, этих ведущих производственных комплексов первобытности, наша наука лишь приступает. Верхневолжские мастерские — предмет научного интереса тверского археолога Александра Мирецкого. Результаты его работы пригодятся всем, кто восстанавливает древнюю историю края и историю первобытного хозяйства в целом.
Помимо Ржевско-Старицкого Поволжья значительные запасы кремня имеются на Верхневолжских озёрах и на Селигере — это так называемый ‘"валдайский” кремень. По качеству он близок ржевско-старицкому, но отличается по цвету. В частности, легко определяются сорта прозрачного серого и розового кремня. Шёл в дело и моренный, валунный материал, притащенный сюда ледником из Скандинавии. На этой сырьевой базе здесь существовали в неолите сотни рыболовческо-охотничьих поселений. Недавно открыты мастерские и в бассейне Западной Двины: под Андреаполем, Нелидовом, Белым, но они ещё не раскопаны, поэтому говорить об их специализации рано.
Эпоха мезолита как промежуточная между палеолитом и неолитом выделена около ста лет назад французским археологом Эдуардом Пьеттом, но и сам термин, и содержание, которое в него вкладывалось, входили в науку долго и тяжело. Эту эпоху называли “эпипалеолитом”, “докерамическим неолитом” и т. д. В первом случае имелось в виду, что в это время жили прямые потомки палеолитических охотников, сохранившие во многом хозяйство и технику своих предков, но несколько изменившие образ жизни после окончания ледниковой эпохи. Во втором случае во главу угла ставилась роль прогрессивных изменений и утверждалось, что едва ли не единственное отличие от грядущей эпохи неолита состояло в отсутствии глиняной посуды, керамики. Пользовались этими терминами и советские археологи, но с начала 1950-х годов среди них всё более утверждалось понятие “мезолит” и представление об особом, самостоятельном характере этой исторической эпохи. Прошедшее в 1962 году в Ленинграде совещание по мезолиту стало рубежом для нового этапа его изучения, стимулировало специальный интерес к этим проблемам. Появились работы по мезолиту отдельных регионов страны, в том числе по Верхневолжью.
Собственно, всё началось с публикации Михаилом Вацлавовичем Воеводским в 1950 году статьи “Мезолитические культуры Восточной Европы”, где волго-окский мезолит рассматривался автором как самостоятельное культурное образование с довольно чёткими пространственными границами, очерченными верхним течением Волги и Окой. В 1959 году в более развёрнутом виде, во многом с самостоятельной аргументацией эти идеи изложил Александр Александрович Формозов, написавший первую в нашей науке книгу по этнической истории Европейской части СССР в каменном веке. Оба археолога опирались на материалы немногих поселений, известных в то время, поэтому на верхневолжский мезолит хватило двух-трёх страниц текста.