Буквально через день он отличился так, что навсегда вошёл в летопись верхневолжской археологии вместе с произнесённой им в тот момент фразой: “Лев Владимирович, я нашёл что-то неприличное”. В грязных Лёниных пальцах помещался маленький кусочек кремня, не производивший впечатления философского камня. Но Кольцов, взяв его в руки, вначале просто потерял дар речи, а потом вдруг закричал истошным, но радостным голосом: “Трапеция! Первая! Я знал!..”. Мы побросали лопаты и сгрудились. Начальник совал нам под нос кремешок, выпаливая что-то невразумительное, а мы важно кивали и с умным видом вертели его в руках. Оставалось только на зуб попробовать.
Лишь в перерыв нас посвятили в суть происшедшего. Оказывается, Воеводский, Формозов и другие учёные обосновывали замкнутость и своеобразие волго-окской мезолитической культуры, в частности, и тем, что здесь не встречено ни одного геометрического микролита. Геомикролиты — обломки пластин или отщепов, которым с помощью мелких сколов мастера придавали простейшие геометрические формы: трапеции, треугольника, прямоугольника, сегмента, ромба. В Прибалтике и в Белоруссии они известны, в лесостепной и степной зонах найдены в большом числе, а в междуречье Волги и Оки — ни одного экземпляра. Этому факту придавалось исключительное значение: мол, волго-окская этнокультурная общность была изолирована и шла к прогрессу своим путём, отвернувшись от соседей и их достижений.
И вот теперь первое опровержение у нас перед глазами. Выглядит, правда, несолидно: кремешок в виде симметричной трапеции высотой около полутора сантиметров. По двум боковым краям правильная ретушь — следы обработки. И всё! Мы утешали себя тем, что открытые физиками элементарные частицы ещё меньше по размерам, а последствия их открытия, видимо, больше. Но всё-таки не каждому втолкуешь, что за открытие нами сделано. Человек, приученный к созерцанию скифских украшений или монетных кладов на экране телевизора, может ведь и не поверить. Но причастность к открытию изменила уже наше поведение и самоощущение. Вечером в лагере мы снисходительно смотрели на своих однокурсников, раскапывавших неподалёку городище раннего железного века.
С нетерпением ждали следующего дня, но он принёс нам только противопехотную мину, проявившуюся во всей красе на моём квадрате. В конце 1941 года бои здесь были тяжелейшие. Мина оказалась проржавевшей, но в тот день это была хорошая мина при плохой игре, немного скрасившая разочарование от отсутствия новых геомикролитов.
А ещё на раскопе имелся сосновый пень. Сначала мы его не замечали, но по мере выборки грунта он выделялся всё рельефнее на фоне гладкой, как стол, поверхности раскопа. Корни мешали, и начальник приказал его выкорчевать. Слава Григорьев, которому, по праву хозяина квадрата, пень принадлежал, немного погоревал, но смирился, сказав обидчиво: “Я там что-нибудь такое найду!..”. Пень покинул раскоп, а через несколько минут Слава подошёл к Кольцову и произнёс с наигранным безразличием: “Вот. Я ведь говорил...”. На ладони лежала... трапеция. Вторая и, как оказалось, последняя. Количество сенсационных находок удвоилось, что уже стало походить на закономерность. А я вынес ещё одно наблюдение: самые лучшие находки проявляются либо в последний день, либо в самом углу раскопа, либо под пнём. Не по-людски, в общем. Мистика, конечно, но статистикой подтверждается.
Раскопки стоянки Дмитровское 1 и определили мою судьбу. Глубина и сложность проблем мезолита покоряли сознание, и около десяти лет я с того времени занимался, наряду с прочим, происхождением и историей внедрения в первобытное хозяйство рубящих и схожих с ними по форме и назначению орудий: топоров, тёсел, мотыг, кайл, долот и др. Именно на Дмитровской стоянке найдена одна из самых больших на Верхней Волге серий таких изделий.
После этих раскопок стало ясно, что верхневолжский мезолит ещё почти не открыт. Новых фактов прибавлялось маловато: то разведки дадут пищу для размышлений, то повторный просмотр коллекций из раскопок прежних лет выявит какое-то неожиданное изделие. Чувствовалось, что зреет что-то серьёзное, что мы на пороге открытия. Осталось только совершить его.