— Честное купеческое кошачий чих против интересов императора. И противопоставлять одно другому…
— Мы и не думали противопоставлять, — скис Гном. Он готов был зарыдать. Ему хотелось своих денег и не хотелось на общественные хлеба.
— Мы верой и правдой…,- прошептал позеленевший от испуга Гоблин.
— Верой и правдой! — моему праведному возмущению не было предела. — Я это слышу каждый раз, когда мне приходится общаться с такими вот типами. Нет у меня веры к вашей правде и клятвам. Посему настоятельно рекомендую никуда не пропадать из Тиара, в течение декады, на время розыскных и следственных экспериментов. Поскольку не поручусь, что сеньор Перт, не посвятил вас в некоторые обстоятельства некоторых государственных дел… — я развел руками, — Не завидую ни ему, ни всезнайкам.
— Да мы… не сном не духом…
— Сеньоры торговцы более не задерживаю вас, — заявил я замороченным барыгам.
Гном и Гоблин ударились в бега.
— Маршалси, — позвал я идальго, — кажется, вы сомневались в моем умении быть дипломатичным.
— Ни полкарата! — отозвался Маршалси. — На мою память вы не первый раз и не им первым дурите головы сивым бредом!
— Цель оправдывает средство. Запишите, а то не запомните, — посоветовал я ему.
Пока мы переговаривались, пострадавшего с двух сторон окружили заботой и вниманием. Жена и дочь принялись хлопотать над распростертым телом: промывать раны, смазывать рубцы и ссадины маслом, накладывать пропитанные целебным эликсиром салфетки.
Я уселся в кресло, удобно развалился и закинул ноги на пуфик. Маршалси отошел чуть в сторонку, откуда вырез руммавского платья открывал наибольшие горизонты просмотра, а бард, разинув рот, пялился на стопки книг, склянки с маринованными уродцами и коллекциями навозных жуков.
— Премного вам благодарен, — первым делом произнес Перт, когда домочадцы закончили перевязку.
— Пустячок, — заверил я страстетерпивца. Хорошо делать широкие жесты обошедшиеся бесплатно.
— Лихо вы их…, - хохотнул тот, состроив лисью мордочку.
— Обманул, — подсказал я.
— Знаю точно. Никакого отдела с литерой А не существует, — еще хитрее захихикал Перт.
— Зато есть Торговая сыскная инспектория, — склонился к уху магистра Маршалси.
Пострадавший мгновенно стал серьезен.
— Чем могу быть полезен, — робея, спросил Перт.
— Смотря, что ввозите, — миленько ухмыльнулся я. — В ящичках из черной сосны.
— Сочту за честь…, - неровно задышал магистр.
— Ох, времена настали! Не успеешь совершить достойный поступок, от чистоты души и доброты сердца, как тебе пытаются положить в руку пятиалтынный. Друг мой, за свою работу я беру очень дорого. А за услуги друзьям ровным счетом ничего. Ну, разве что спасибо. Можно огромное.
Перт, поморщился, потрогал себя за поясницу и чуточку ниже.
— Думаю, они не скоро к вам нагрянут вновь, — успокоил я хозяина кабинета. — К тому времени вы придумаете тот божественный эликсир, от которого их дерюжная мануфактура пойдет на ура!
— Я то же так думаю, — нахмурился алхимик и перешел на официальный тон. — Разрешите представиться, Перт Прево, магистр медицины и бакалавр алхимии. Чем обусловлен ваш визит и чем могу быть вам полезен?
— Визит наш частный, — заверил я магистра, бегло глянув на Соль.
— Папа, я пригласила сеньоров в наш дом, — вставила словечко конопатая.
— Вот как? — не очень довольно отозвался Перт. Он уже забыл, чем нам обязан.
— Да мы имели честь быть приглашенными вашей прекрасной дочерью, — подтвердил я и подмигнул Соль. Девушка зарделась как невеста у брачного ложа. — А насчет полезности… Как знать… — ничего с ходу мне не придумалось.
— Пригласите хотя бы на дружеский бокал, — помог мне Маршалси.
Побои не сказались на сообразительности алхимика. Идальго еще произносил последний слог, а хозяин просчитал, как побыстрее от нас избавится.
— Румма прикажи накрыть стол, — попросил Перт. — А я представлю гостей маме.
— Простите… — переспросил я, словно не расслышав.
— Моей матери Магде Прево, урожденной Эйсбюн. Наше фамильное древо очень древнее.
Покинув разгромленный кабинет магистра медицины, мы проследовали за Пертом на первый этаж. Чудес рассованных по углам здесь хватило бы на десяток кунсткамер. И во многих они заняли бы центральную экспозицию. Коллекция препарированных лягушек чего только стоила!
Большинство из увиденного меня конечно удивило. Раритеты, древности, все такое прочее… но вот когда мы зашли в покои Марты Прево я почувствовал время шкурой. Среди старинной мебели обитала не менее древняя карга — ровесница эпохи минувшей. Пиковая дама! — она и впрямь походила на пушкинскую героиню, с той лишь разницей, что девки её не обряжали, а сидела grandmother в кресле, курила кальян, затягиваясь почище Штирлица, и читала многостраничный опус. Наверное "Войну и Мир".