— Совершенно верно, Магнус. Был один камень, а теперь два. Он воспроизводится.
— И у него только один родитель, — задумчиво проговорила Корделия.
— Само собой. Такая форма воспроизводства называется делением.
— Но почему он вырос и разорвался? — нахмурилась Корделия. — Чем это вызвано?
— Несомненно, механизм деления привело в действие солнце в зените. А почему разбух… Вы заметили, куда он упал, когда вы уронили его?
Четыре пары глаз устремились к мягкому камню и радужной пленке вокруг него. Та заметно сузилась и теперь занимала всего полдюйма вокруг камня.
— Он упал на ведьмин мох! — выдохнула Корделия. — И весь его втянул в себя.
Род и Гвен переглянулись.
— Совершенно верно. Давайте предположим, что он разбух, потому что упал на ведьмин мох и потому что солнце стояло в зените.
— Почему предположим? — воинственно спросил Джеффри. — Это совершенно очевидно и ясно!
— Многое кажется очевидным и ясным, но когда мы на это рассчитываем, оно не происходит. Если хочешь проверить, правильно ли ты предположил, Джеффри, ты должен воспроизвести такие же условия и посмотреть, получишь ли тот же результат.
— Да ведь это научный метод, которому ты нас учишь! — воскликнул Магнус. — Вначале мы наблюдаем и собираем информацию, потом пытаемся установить, что означает эта информация, потом высказываем гипотезу.
— Ты снова пытаешься нас учить, Фесс, — обвинила Корделия.
— Конечно. Время занятий еще не кончилось.
— Держись, Металлический Ментор! — подбодрил коня Род.
— Спасибо за поддержку. Предлагаю прямо сейчас проверить сформулированную нами гипотезу.
— Это значит, что мы должны поставить эксперимент, — перевел Грегори.
Джеффри сердито посмотрел на младшего.
— Хвастун!
— А ты нет, со своей катапультой? — отбрил Грегори.
— Да!
— Как мы будем экспериментировать, Фесс? — спросил Магнус. — Поищем другой мягкий камень и положим на полоску ведьмина мха?
— Ну конечно, а завтра незадолго до полудня понаблюдаем за ним, — подтвердил Фесс.
— Хорошо! — Джеффри хлопнул в ладоши, радуясь перспективе действий. — Пошли за камнем!
— Это можно, — задумчиво сказал Род. — А еще можно пойти в противоположном направлении.
Джеффри остановился и оглянулся на отца.
— Зачем?
— Что бы сделал командир, сын, если бы увидел подъезжающего к нему разведчика?
Джеффри посмотрел в пространство.
— Попытался бы узнать, откуда приехал разведчик.
— А если мы пойдем назад по следу камня, мы найдем его родителя? — спросила Корделия. Глаза ее загорелись.
— Возможно, — ответил Фесс, — и используем его для эксперимента.
— А отыскивая его, — добавил Джеффри, — мы выполним еще один эксперимент: определим, откуда пришел камень!
— Прекрасная мысль, Джеффри! Бывают времена, когда ты меня очень радуешь! Ты точно заметил: мы одновременно выполним два эксперимента, сразу ответив на два вопроса, вместо одного! Пошли, дети. Проверим, правильно ли мы заключили о происхождении камня!
Корделия, Грегори и Магнус с криками гурьбой повалили за Фессом. Джеффри пошел медленней, покраснев от удовольствия, но почему-то чувствуя, что им манипулировали.
Но родители хорошо это знали. И знали, что проделано все было мастерски.
— Я недооценивала Фесса как воспитателя, — тихо заметила Гвен, когда они неторопливо шагали за детьми.
— Я тоже, — признался Род. — А ведь я был его учеником.
Глава третья
Гэллоугласы осторожно продвигались вперед, Фесс следовал за ними. Некоторое время шли молча. Затем заговорил Магнус.
— Но как камень может играть музыку? Это не в его природе: камни тверды и ничего не чувствуют.
— Для камней так же неестественно становиться мягкими, — напомнила Корделия.
— Только если камень не сделан из ведьмина мха, — фыркнул Джеффри.
— Точно. А чего не может ведьмин мох? — спросил Грегори.
Гвен улыбнулась.
— Почему бы не спросить, что в его природе?
— Все и ничего, — ответил Род. — Верно, Фесс?
— Правильно, — подтвердил робот. — Сам по себе гриб не имеет других свойств, кроме цвета, текстуры, состава, массы и способности реагировать на проецируемую мысль. Его «сущность» полностью потенциальна.
— Вообще-то, я понимаю, как из него можно что-нибудь создавать: я сама не раз это делала, — нахмурилась Корделия. — Но как ему удается сохранять форму, что я ему придала, когда я далеко?
Род пожал плечами.