1 Бешеные (ит.).
2 Шаровые (ит.) - прозвище сторонников Медичи.
3 Сотоварищи (ит.).
Савонарола вступил на крестный путь. Он увидел город и заплакал над ним. Не знал город времени посещения своего.
Совещание так и не состоялось. Оттого что Карл Восьмой пошел как-то раз полюбоваться красотой апрельского пейзажа с зубчатой башни своего возлюбленного замка Амбуаз, но прежде чем увидел красоту, его постиг припадок падучей, он слетел с лестницы головой вниз, свернул себе шею и умер, а Сорбонна не знала, как поскорей уладить дело в глазах народа: ведь над умершим тяготело папское проклятье. Так что совещание не состоялось.
Савонарола знал, что его ждет, но не скрылся. Он продолжал проповедовать, продолжал заклинать, взывал к богу и призывал к покаянию, но городу уже надоел дракон, увлекающий хвостом звезды, город хотел есть. И хотел снова стать городом, как другие города, которыми не управляет отлученный от церкви монах. Но Савонарола не отступил и не скрылся даже после того, как, взойдя на кафедру, нашел там ослиную шкуру и на ней человеческие испражнения. А народ в храме смеялся. Он перестал смеяться, когда снова послышался знакомый каркающий голос и обнаженная рука сухой желтизны замелькала в воздухе могучими взмахами. Тотчас все стихло, все съежились, ожидая пламенной волны гнева и мести, смущенно опустили глаза в землю, ожидая потопа огненных слов. Но монах заговорил тихо и печально, до того тихо, что многие боялись дохнуть, чтоб не заглушить его слов. Он не поминал ни драконов, ни зверей, не метал в слушателей зловещих предсказаний, не грозил им карами, говорил тихо, вещал о своей смерти, со всеми прощался. И снова в храме поднялась волна плача.
Но голод усиливался, цехи совещались все чаще, пал-лески и компаньяччи вместо гимнов пели насмешливые песенки о духовной власти, папа грозил городу интердиктом, во всех флорентийских храмах свечи будут сломаны, алтари оголены, дверцы дарохранительниц выбиты, и сами дарохранительницы будут стоять открытые и пустые, как в страстную пятницу, священники в черных облачениях взойдут на кафедры и свергнут оттуда камень в знак божьего гнева, - камень с того места, откуда на народ прежде падала благодать слова божьего, дети останутся некрещеными, супруги - невенчанными, грешники - без покаяния, умирающие - без соборования, мертвые - без погребенья, город будет как зачумленный, ни один христианин не войдет в его ворота, - это и есть интердикт, которым пригрозил в конце концов Александр, и по городу поползли растерянность и страх, растравляемый усиливающимся голодом.
Францисканец Франческо да Пулья предложил Савонароле испытание огнем. Они пройдут оба сквозь горящий костер. Кто останется жив? Кого помилует бог? На чьей стороне правда? Савонарола решительно отверг это испытание божьего промысла, как грешное, но требовательный крик народа забушевал такой насмешкой, что он согласился. Но хлынул ливень и погасил костер. И все с озлоблением обвинили Савонаролу в том, что это он вызвал ливень.
Восемнадцатого марта он произнес свою последнюю проповедь, после чего был доставлен из храма в монастырь под сильной охраной, среди возбужденных толп, которые плевали на него и тянули к нему исхудалые, костлявые руки, мечтая о том, чтоб наесться и быть грешниками, как обыкновенные люди в любом городе. Был великий пост, приготовление к дням страдания господня. Совет собрался на ночное заседание, вызвал свидетелей, которые засвидетельствовали, что Савонарола кощунствует, и Совет пришел к выводу, что лучше пусть погибнет один человек, чем весь город. На другой день было вербное воскресенье. Перед монастырем Сан-Марко расположилась лагерем изголодавшаяся чернь. Когда до нее дошло, что синьоры больше не поддерживают монаха, она вломилась в монастырь, чтобы выгнать оттуда верных Савонароле, собравшихся там на богослужение. Между ними был и Франческо Валори, высший среди советников, самый верный пьяньони, он не пошел на заседание Совета ради вербного воскресенья с торжественной литургией, он пошел в храм, присутствовал на ней, молился, - было вербное воскресенье, день, отмеченный торжественными обрядами, освящением пальм и большой процессией; сперва читалось о толпе, кидающей пальмовые ветви под ноги Христа, въезжающего в Иерусалим, и ликующей: "Осанна сыну Давидову! Осанна! Благословен грядый во имя господне! Осанна в вышних!" - а потом о страстях господа нашего Иисуса Христа - по Евангелию от Матфея; и Валори, верный пьяньони, стоя на коленях, благоговейно размышлял о жестокой смерти Спасителя, - подождут синьоры, подождет заседание Совета, он не согласен с тем, чтобы в такой торжественный день собирать Совет, поэтому не пошел, а пойдет после богослужения... Но идти ему не пришлось, потому что чернь ворвалась в храм, вытащила его оттуда в числе прочих, и паллески, помня о казни пяти медицейских заговорщиков, приказали умертвить его; толпа на него накинулась и растерзала - так что потом не все части тела удалось найти, жену сбросили с высокого балкона, ребенка убили в колыбели, а дом сожгли.