— А про свое предложение руки и сердца бедной девушке из Норвегии ты им рассказывать собираешься?
Соня явно продолжала «глумиться», пользуясь моей растерянностью, и мою попытку ответить пресекла, приложив пальчик к своим губам:
— Не спеши, Алексей. А поступим следующим образом. Мы сообщаем своим родичам о твоем предложении и о моем согласии, а дальше пусть они между собой договариваются. Судя по моим впечатлениям, неприятия наш с тобой будущий союз у них не вызовет. Что будем делать с молодежью? — Соня хихикнула.
— Пока молчим, — я с трудом улыбнулся.
— Я тоже так считаю, — кивнула девушка. — Иначе мне глаза выцарапают и волосы выдерут, а тебе опять придется вызовы на дуэль принимать. Хорошая у нас с тобой парочка получается, Алексей?
— И не говори, — хмыкнул я. — И еще, Сонечка… Я тебе говорил, что у меня в Москве девушка есть…
— И ты не намереваешься ее бросать, — норвежка посерьезнела. — Не собираюсь тебе читать лекции о морали, как не буду ставить и ультиматумов… Познакомишь меня с ней, когда я к тебе прилечу?
— Конечно, — взбодрился я.
И тут же приуныл: то, что Леська колдунья, Соня определит влет, а когда узнает, что моя девушка еще и дочь «страшного» Кузьмина, реакцию норвежки будет предугадать крайне проблематично! Везде засада!
— Что-то не так? — Соня продолжала меня читать, как открытую книгу.
— Не очень приятные воспоминания, — отмахнулся я, — не обращай внимания.
— Хорошо. Вроде все обсудили?
— Не все, но самое главное, — теперь я улыбался искренне, чувствуя, как меня начинает отпускать. — Если вечером не получится увидеться во дворце Гримальди, созвонимся и иносказательно обсудим реакцию родичей. Договорились?
— Договорились, — девушка тоже улыбалась. — Рада, что ты наконец-то пришел в себя!
— А я-то как рад! Но ничего, Сонечка, вот увидишь, я найду способ закрыться от тебя! — не удержался от ухмылки я.
— А я, Алексей, найду способ снова тебя видеть! — не осталась она в долгу.
И уже когда мы возвращались к остальной молодежи, я подумал: «Чуйка и в этот раз, похоже, не обманула, и я сделал правильный выбор… Но почему нет особой радости? Может, позже?»
Наше с Соней возвращение к остальной молодежи прошло без особых эксцессов, только Демидова и Хачатурян уж очень пристально посматривали в сторону Ольденбургской, ведущей себя, как мне казалось, достаточно естественно. Остальные молодые люди к такому нашему с норвежкой общению за последние дни уже привыкли и никаких вопросов не задавали.
— Леха, — вырвал меня Коля из созерцательного состояния, в котором подозрительный я отслеживал настроение окружающих, — ты бы Маше с Варей позвонил, отчитался за победу на дуэли. А то сестренки ждут, сообщениями нас закидывают…
Твою же!.. Опять только о себе думаю, а о близких забываю!
— Спасибо, Коляшка! — поблагодарил я брата и обратился к молодежи: — Друзья! Прошу прощения, но вынужден вас покинуть — надо сестрам позвонить.
И Алексии тоже…
С Марией и Варварой я разговаривал на «свежем воздухе», отойдя от шатров метров на пятнадцать.
— Лешка, мы с Варей на тебя обижены!
Именно с этой фразы началось наше общение, и мне показалось, что я это недавно где-то слышал…
— Почему ты нам сразу не позвонил? — продолжила отчитывать меня старшая сестра. — Почему мы должны узнавать все подробности твоей дуэли от папы, бабушки и Коли с Сашей? Почему, Алексей?
— Ну простите меня, сестренки! — вздохнул я. — Меня до сих пор продолжают поздравлять — кое-как вырвался, чтобы вам позвонить.
— А кто уже успел наметить поездку в Париж? — тон Марии сочился ядом.
— Машенька, меня заставили… — «обреченно» протянул я и не смог удержаться от улыбки: — Да и в Париж мы летим всего на сутки.
— На целые сутки, братец! Это обойдется тебе еще в месяц нашего проживания в твоем особняке. — И без перехода: — Как ты себя чувствуешь, Леша?
Вот сейчас в голосе старшей сестры чувствовалась искренняя забота!
— Хорошо, Машенька, сильно напрягаться не пришлось.
В динамике раздалось какое-то шуршание, и разговор со мной продолжила Варвара:
— Лешка, почему ты эту тварь испанскую не завалил?
— Фи, Варенька, что за кровожадные мысли и тюремный сленг, совсем не красящие хорошо воспитанную девушку из приличного рода? — не удержался от ухмылки я.
— Бабушкино воспитание, — услышал я ответное хмыканье. — Да и влияние отца, старшего брата и их окружения сказывается на моей неокрепшей психике. Так почему?
— Царственный дедушка приказал Филиппка не убивать.