Меня чуть не вывернуло наизнанку от увиденного — везде кровища, трупы женщин, детей и стариков вповалку, все с перерезанным горлом, неестественно вывернутыми конечностями, вспоротыми животами, с кишками, вывалившимися наружу…
— Мясники! — охарактеризовал всё это дед. — Дальше!
— Кроме того, достоверно установлено, что именно поручик Гагарин распространял слухи о молодом князе Пожарском в Измайловском полку. Подводя итог, с уверенностью можно сказать, что основных фигурантов трое — сам князь Гагарин, наследник и его старший сын, тот самый поручик. В СБ Гагариных — начальник, и около десятка подчинённых. Сейчас все находятся под наблюдением в фамильном особняке Гагариных. И если мне будет позволено высказать своё скромное мнение, они смирились со своей участью, и ждут, когда за ними придут…
— Ты не ошибаешься, Виталий? — впился в него глазами дед, а мой отец лишь усмехнулся.
— Думаю, что нет, Ваше Высокопревосходительство! — вытянулся тот.
— И что мы тогда здесь сидим? Надо, наконец, подать к крыльцу особняка Гагариных чёрную решётчатую карету! Как в старые добрые времена! Сашка, — дед наклонился из любимого кресла к наследнику престола, — а давай он сопротивление при задержании окажет, или там при попытке к бегству…
— Экий вы, Михаил Николаевич, милосердный! — оскалился Великий князь. — Этой мрази так быстро соскочить не получится! Уж я-то об этом позабочусь! — он глянул на меня. — Сдохнет, как собака! Особенно после тех картинок из Мытищ. — он указал на плазменную панель, а меня снова замутило. — По коням!
Когда вы вышли во двор, мой отец просто махнул рукой. Этого оказалось достаточно, чтобы «чёрные» загрузились в «Газели» и выехали из двора.
— Каждый знает свой манёвр… — прокомментировал он происходящее деду.
— Кто бы сомневался… — не остался в долгу князь Пожарский. — Я тебя, Александр, на совесть учил. А мы пешком пройдёмся. Вперёд! — он показал пример и вышел в переулок, повернув налево, в сторону Остоженки.
И действительно, шли мы не больше пяти минут, в конце концов оказавшись перед литыми воротами с гербами Гагариных. Ещё на подходе я настроил себя на некое подобие темпа, и был готов к любым неожиданностям. Сам особняк Гагариных мной ощущался как некое единое целое, окружённое вкраплением каверн чужого внимания, но я это списал на рассредоточившихся по всему периметру сотрудников Тайной канцелярии. Однако, с северной стороны, с Волхонки, приближался источник серьёзного беспокойства.
— Стоим! — глухо сказал я, и указал дальше по безлюдной улице. — Мы не одни!
Краем глаза я заметил, как переглянулись дед с отцом, и Прохор с Виталием, но все встали. Секунд через тридцать показалась обычная «Газель», которая встала посреди улицы, перегородив её, и из неё начали выходить мужчины в строгих деловых костюмах и при галстуках. Первыми вышли Великие князья Николай Владимирович, Александр Владимирович и Константин Владимирович. За ними вышел их отец — Великий князь Владимир Николаевич, брат Императора. Следующим, кто покинул машину, был Великий князь Николай Николаевич, младший брат отца. Последним на брусчатку вступил сам Император, Николай Третий.
— Доклад! Быстро! — рявкнул он отцу.
Надо было отдать должное Александру Николаевичу, — к Императору он подошёл, блюдя чувство собственного достоинства.
— Лица, покушавшиеся на Романова, Государь, установлены. Проводится операция по их задержанию. Разрешите продолжить? — картинно вытянулся он.
— Не имею ничего против, Александр Николаевич! — усмехнулся Император. — Продолжайте!
— К нам кто-то идет! К воротам. — сообщил я, оставаясь в этом своём состоянии.
Великие князья переглянулись между собой, и на темпе разбежались по всему периметру внешней стороны особняка Гагариных, выходящей на Остоженку. Но беспокоились они напрасно — открылась калитка, и вышли трое, сразу упавшие на колени.
— Государь! — завопил один из них, с седой головой и бородкой. — Бес попутал! Родичей пощади!
— А ты, Витька, родичей пощадил этих двух воевод? — вылез вперёд мой дед, вокруг которого опять начал формироваться огненный столб.
Да и у меня перед глазами опять встали эти фотографии из Мытищ. В голове что-то щёлкнуло…
— Лёшка! Лёшка! — кто-то орал мне в ухо. — Очнись! Лёшка! Лёшка!