— Понятно… — кивнул воспитатель. — И переубедить тебя, судя по моим впечатлениям от совета рода, никак не удастся?
— Вот и именно, Прохор, — удовлетворённо кивнул я.
— Зверь, ты чего к парнишке пристал? — вмешался Кузьмин. — Царевич взрослеет, самоутверждается, пытается добиться к себе повышенного внимания и соответствующего отношения. Вот и не надо ему мешать. Сам же прекрасно знаешь, чужие шишки не болят.
— Это точно, — задумчиво кивнул воспитатель, — может, и действительно ему стоит пар выпустить в военном училище. Лёшка, — он оглядел меня, — обещай, что ты не сильно там разойдешься, а главное, свою репутацию не погубишь и честь не уронишь?
— Обещаю, Прохор, — кивнул я, — все будет в рамках мелких капризов и невинных шалостей.
— Верится, конечно, с трудом. — хмыкнул он. — Так что держи себя в руках и не заиграйся. Пошли, — он указал на дверь, — тебе ещё собраться надо, сам же слышал приказ государя относительно того, что ты сегодня ночью в казарме ночевать будешь. Вот и не надо лишний раз его императорское величество нервировать, он сегодня и так после совета рода сильно не в духе. Заодно и с отцом перед отбытием на место службы попрощаешься.
А вот в доме нас ждало повторение вчерашнего: уже пьяненький отец как раз наливал себе в бокал коньяка. Рядом сидел князь Пожарский и с осуждением смотрел на цесаревича.
— Ну что, Лёшка, говорят, тебя военным училище наказали? — усмехнулся он и отсалютовал мне бокалом.
— Есть такое дело, — кивнул я.
— И как ты к этому относишься?
— А Михаил Николаевич тебе не рассказал?
— Не успел ещё.
— Я пообещал, что до сессии государь меня сам из этого училища заберёт, — усмехнулся я.
— Смело! — удовлетворённо кивнул отец. — Очень смело! Хоть кто-то нашему государю не боится возражать! Алексей, а ты сможешь сдержать свое обещание? Я имею в виду… — Он помахал рукой воздухе. — Без всяких там излишеств в виде массового избиения преподавательского состава с курсовыми офицерами, публичной казни руководства училища, спаленных учебных корпусов и групповых надругательств над ни в чем не повинными молоденькими курсантками?
— Папа, ты бы бухать прекращал! — я рассмеялся. — Или ты сейчас нам тут свои нереализованные юношеские мечты озвучил?
— Я в норме! — отмахнулся он. — Так, фантазия разыгралась… Или скажешь, что у меня оснований нет для подобного рода вопросов?
— Есть, — вздохнул я, признавая его правоту. — Ты не переживай, все будет в рамках, есть много способов обойтись без крайностей. Обещаю, репутацию не похороню, честь не уроню.
— Моя помощь нужна? — он изогнул бровь.
— Не нужна, — помотал я головой. — И скажу то же самое, что уже говорил деду Михаилу и Прохору с Иваном: лучше тебе в училище не появляться.
— Понял, — кивнул он. — Когда отправляешься?
— Приказано сегодня ночевать в казарме.
— Да какая там казарма? — поморщился отец. — Так, одно название! Тогда я сейчас наберу Пафнутьева, пусть он тебя до комнаты в общежитии проводит и проследит за заселением. Надеюсь, против Виталия Борисовича ты ничего не имеешь?
— Не имею.
— Отлично! Вот он и будет за тобой там приглядывать, раз всем остальным в училище появляться не рекомендуется.
— А государь не будет против? — усмехнулся я.
— Виталий ему на тебя заодно стучать будет, как и положено, — усмехнулся отец. — Возражения есть?
— Да пусть стучит! — отмахнулся я. — Я ему о своих планах докладывать все равно не собираюсь.
— Вот и молодец! — удовлетворённо кивнул отец. — А то государь наш очень не любит сюрпризы, вот ты его, Лешка, и порадуешь…
— А ты сам-то как после своего выступления на совете рода?
Отец вздохнул и улыбнулся:
— Разберусь как-нибудь… И вообще, сын, все, что я там выдал, было сказано не из-за тебя, а прежде всего из-за себя.
— Я так и понял, — кивнул я.
— И ещё, Алексей. Можно я у тебя здесь переночую? А то, сам понимаешь, в Кремль мне сейчас возвращаться рановато, очень не хочется слушать очередные нравоучения от его императорского величества.
— Живи сколько хочешь, я все равно в ближайшее время здесь только на выходных появляться буду.
— Спасибо. Кстати, не хочешь князю Шереметьеву позвонить и сообщить, что тебя в военное училище на учебу перевели? Вот старик-то обрадуется, что внучку в Питер отправлять не придется. — Отец хитро улыбался.
— Надо позвонить, — поморщился я. — С моего телефона или с твоего?
— Звони со своего.