- Я решила дать вам прекрасную возможность испытать приобретенные узы, - говорила Невеньен, – и я верю, что мужчины, принявшие сегодня гордое звание королевских гвардейцев, выполнят свое первое задание с честью. Они прекрасно для него подходят…
Задание? Но куда их отправят? От волнения кровь застучала в ушах с такой силой, что Сони еле разобрал последние слова Невеньен.
- …так как оба с полным правом могут назвать Могаред своей родиной.
Глава 9. Неприятные встречи
Сони поежился, обхватив себя за плечи. Поздняя осень, сыпавшая в Остеварде снегом, успела добраться и до Могареда, хотя он был самым жарким городом Кинамы. Здесь было теплее и еще не со всех деревьев опали листья, однако ветер уже дышал зимним холодом, а по ночам иногда подмерзали лужи.
Рядом вздрогнул Сех, но по другой причине. Отряд вошел в пределы Диадемы Юга. Колонны должны были выпить волшебную энергию мальчишки до дна – Сех говорил, что во время прошлых посещений Могареда становился бессилен. Сони взглянул на высокие каменные столбы. Когда-то их поставили на значительном расстоянии от города, но к нынешнему времени они оказались почти на самой границе Могареда. Крупные, больше кулака величиной, зеленые майгин-тары для обычных людей были всего лишь украшением, однако для магов они служили символом бессилия. Кристаллы были добыты в копях Арджаса и отличались от кинамских не только цветом, но и свойствами. Про них говорили, что они не заколдованы, как, например, камень королей, а изначально устроены так, чтобы поглощать светлую волшебную энергию и посылать ее в Бездну, на кормежку порождениям Шасета. Никто не знал, правда ли это, но сияние Калена и Виньеса значительно поблекло, а лица всех магов сразу изменились на недовольные.
- И как оно чувствуется? – спросил Сони.
- Дерьмово, - емко охарактеризовал Дьерд.
- Как будто у тебя руку отрезали, - добавил Виньес. – А к культе кто-то присосался и сосет кровь.
Да уж, мало приятного. У Сони таких ощущений не должно было появиться, но между колоннами он пока не прошел. Впереди стоял пост стражи, проверяющий всех, кто ступает в город. Естественно, среди «истуканов» толкались и магические стражи, которые определяли магов и заставляли их проходить отдельную проверку на наличие волшебных вещей.
- Ты-то чего боишься? – удивился Сех. – Думаешь, что с тобой случится что-то плохое?
Он кивнул на облачко энергии, которое скопилось возле груди Сони. Скрыть от мага это было сложно, и мальчишке рассказали про вплавившийся в тело майгин-тар, естественно, не упомянув, что это за камень. Новость сехен воспринял спокойно. «Пути, ведущие к Сатосу, неисповедимы», - заявил он, помянув божество своего народа.
- Ничего со мной не случится, - отрезал Сони. – Я просто… волнуюсь.
Сех глубокомысленно кивнул, хотя Сони был уверен, что ничего он не понял. Однако объяснять мальчишке, почему он медлит, не хотелось – это было слишком личное.
Набрав в грудь воздуха, Сони шагнул за колонны. Ничего – как и в прошлый раз, когда он уплывал по Сарагину в Серебряные Пруды, хотя исходящая из его груди струйка магии пропала. Не шевельнулись и стражники, проверяющие вереницу текущих в город людей. Никто не интересовался очередным невзрачным путешественником, которому зачем-то понадобилось тащиться в Могаред.
- Вот я и снова тут, - пробормотал себе под нос Сони.
Ощущение было странным. Уезжая, он считал, что никогда больше сюда не вернется, а если честно, то и надеялся на это. Здесь его не ждало ничего хорошего: его искала стража, чтобы вздернуть за убийство Эльера Лендвига, и точил ножи Тайли, разозленный, что не получил обратно свои деньги. Проходить через ворота Сони однозначно не стоило.
Но это был его город. Город, в котором он прожил двадцать пять лет, в котором знал каждый закоулок и мог передвигаться хоть с закрытыми глазами. Город, в котором он смеялся и плакал, любил, сжигал погребальные костры родителей и брата, гордился первой добычей, прятался в канализации от стражи и щедро тратил сорванный куш на выпивку и шлюх. Сони поднял взгляд на флаги, которые реяли на шпилях дворца наместника Юга. Может, хотя бы при виде этого извечного ориентира, заметного почти из любой части города, что-то проснется в душе? Нет, ничего. Никакого щемящего чувства при возвращении на родину, о котором столько говорится в народных песнях. Разве что настороженность и легкое покалывание в подошвах ног, возникающие всегда, когда впереди опасность. Разочарованный собственными эмоциями, Сони последовал за Каленом. Все-таки они сейчас снаружи Могареда. Наверное, внутри что-то изменится.