Если бы только он научился метать раньше… Тогда многие ариминские дети были бы живы, а выжившим не пришлось бы сжигать на погребальных кострах родителей, голодать, воровать, убивать ради куска хлеба. Если бы. Если бы да кабы, на носу б росли грибы, шутили они в детстве с Дженти, заставляя друг друга осваивать разные навыки. Но именно этому умению Сони так и не уделил внимания, руководствуясь похожими рассуждениями, что и у щербатого солдата. И был не прав. Может быть, метание было вовсе ни при чем, может быть, Сони промахнулся бы мимо Тэби или произошло что-нибудь. Но он поклялся себе научиться метать ножи, а значит, так и будет.
Уходить с площадки сейчас все равно не было смысла – как только сядет солнце, сюда придут маги провести последнюю проверку единственному приглянувшему им новичку. В ней должен был участвовать и Сони – как член отряда, пускай пока и не принятый официально.
Когда Кален позавчера вернулся с очередного собрания у лорда Тьера и сообщил, что теперь судьба вора в руках у королевы и что ему настойчиво советуют вступить в отряд магов, для Сони это стало самой замечательной новостью, которую он когда-либо слышал. Он догадывался, что Невеньен дорого стоило этого добиться, но она сдержала свое слово.
Маги восприняли известие с воодушевлением. Даже Виньес (пускай сухо и скупо) сказал, что рад этому решению. Сони подозревал, что дело вовсе не в личном отношении горбоносого мага, а в его обещании проследить за тем, как новичок будет выплачивать долг ариминцам, но, в общем, какая разница? Главное, что желчный маг не выступил против, и впервые Сони чувствовал, что его хотят видеть рядом с собой не только из-за выдающихся воровских умений.
Тем не менее особенно счастливым он себя не чувствовал. Внутри иногда просыпался цинизм, который напоминал, что вне отряда ему не выжить, и бежать ему отсюда некуда. Это лишало вроде бы собственнолично принятое решение остаться с гвардейцами своей прелести.
Однако его жизнь налаживалась, и с этим было не поспорить. Ему нравилось то, что у него есть. И, главное, кто рядом с ним. Если, конечно, не считать Виньеса.
Решив, что передохнул достаточно, Сони взял следующий нож, принял стойку, вдохнул и снова размахнулся. Внезапно на площадке прозвенел мелодичный женский смех, чуждый этому месту, и оружие, звякнув, срикошетило от мишени.
- Вот же тварь! – процедил Сони, не зная, кого точно имел в виду – то ли себя, то ли нож.
Он с досадой повернулся посмотреть, что его отвлекло, но успел заметить лишь край шелкового зеленого платья, скрывшегося за углом. Через мгновение оттуда вышел растрепанный Дьерд, который вразвалочку направился к товарищу. Несмотря на то что он успел переодеться в серые тренировочные штаны и рваную рубаху, на губах парня играла характерная ухмылка, всегда появляющаяся после очередного свидания с подружкой или похода в бордель.
- А ты говорил, что встречаешься со служанкой, - упрекнул его Сони, когда друг приблизился. – Служанки шелк не носят. Или ты уже новую девчонку подцепил?
Улыбка Дьерда разъехалась еще шире. Он огляделся, убедившись, что их никто не слышит.
- У меня две подружки, - прошептал он, расширив глаза, как будто рассказывал какой-то страшный секрет. – Одна – леди из свиты Невеньен. Не то чтобы она мне очень нравится, но родители хотят, чтобы я женился на благородной, а это неплохая партия. К тому же я люблю кудряшек. Ну, а вторая – служанка. Для удовольствия, - парень снова подмигнул и, спохватившись, добавил: - Только Калену не говори.
- Почему? – удивился Сони.
Насколько он мог судить, командиру не было дела до личной жизни его бойцов. Лишь бы приказы исполняли – а с остальным сами разберутся.
Дьерд поморщился.
- Там история была какая-то неприятная с его умершей женой, он сам об этом не рассказывает никогда, да и я толком не знаю. В общем, не любит он, когда девчонкам голову крутят. Все должно быть строго: подыскал невесту – вот ее и добивайся, и ни шагу в сторону. Так что имей в виду, если соберешься кому-то мозги пудрить.
- Нет, я пас, - Сони покачал головой. – Семья – это не про меня. Предпочитаю продажную любовь.