Судя по Великому Оку, которое тускло светило сквозь облака, было около трех часов пополуночи. Через два-три часа офицеры будут трубить подъем. Угораздило же проснуться в такое неудачное время - и ни туда, и ни сюда... Как быстренько нагулять сон за четверть часа, чтобы успеть выспаться? Разве что пробежаться, но тогда результат наверняка получится прямо противоположный.
Зябко поведя плечами, Сони подошел к кострищу, возле которого стопкой высились помытые Сехом миски. Дрова давно превратились в едва тлевшие угли и не прогоняли ночной холод. Кален дремал у самого края костра, у кольца из камней, подложив под голову согнутую руку.
Осторожно, боясь его разбудить, Сони шагнул в сторону "улицы", проложенной между шатрами. Бродящие по лагерю часовые, заметив движение, посветили на него факелом и, убедившись, что это свой, направились дальше. Невзирая на поздний час, ни один из двух человек в паре не был сонным. Дежурные очень ответственно относились к своему заданию, хотя, по мнению Сони, внутри лагеря стеречь было нечего.
Обстановка в армии магов была совершенно иной, чем, например, в войске мятежников, которое штурмовало Гайдевард и Эстал, - теплой, дружелюбной. Среди магов не было обычной вульгарной и необразованной солдатни, которая, как правило, и порождала все проблемы. К тому же здесь собралось не так много тех, кого на службу призвали насильно, чтобы они ершились в пику офицерам. Костяк армии составляли добровольцы, а они соблюдали дисциплину по собственному желанию. Хотя, конечно, не обходилось и без эксцессов, поэтому на всякий случай за пределами лагеря водрузили позорные столбы. Сегодня они пустовали, но вчера там всю ночь проторчали двое солдат-подростков, умудрившихся купить в придорожной деревне пару кувшинов амреты и с непривычки надраться до свинячьего визга.
Если не считать этого и нескольких других мелких происшествий, то обстановка в армии была на удивление мирной. Конечно, народ боялся када-ра, тихо роптал на офицеров-недоумков и разные неурядицы, но боевой дух у магов был очень высок. У них была хорошая, благородная цель, за которую не жалко погибнуть, и в них вселял веру Сын Цветка.
Сони еще раз оглянулся на Калена и обнаружил, что тот проснулся и сидит у костра.
- Надеюсь, ты не к Ниланэль собрался? - спросил командир.
- Нет. Она наверняка спит, не думаю, что стоит ее будить. Мне просто не спалось.
- Тогда садись, поболтаем.
Это был не приказ, а предложение скоротать время. Определив это по тону Калена, Сони выдохнул. Не хватало еще, чтобы он промывал ему мозги по поводу Ниланэль.
Сони устроился напротив командира. Угли отбрасывали на его бело-синее лицо красные отблески, добавляя в облик сына Небес нечто демоническое. Сони вдруг почувствовал себя неуютно. Вся армия смотрела на Калена, как на бога, а он намеревался с ним чесать языками на какую-нибудь глупую тему. Как странно.
Северянин, порывшись в мешке, выудил оттуда пропитавшийся жиром сверток. Внутри оказался твердый желтый сыр, от аромата которого у Сони потекли слюни. Он и не знал, что настолько голоден. Может, поэтому у него и не получалось заснуть?
- Будешь? Меня угостил староста деревни, которую мы миновали в обед. По правде сказать, они вручили целую корзину, но я уже все раздал.
- Спасибо, - Сони поймал брошенный ему кусок и с аппетитом вгрызся в него. - А ты разве не голоден? Когда ты вообще последний раз что-то ел?
- Днем, - он потер веки. Темнота скрывала отражавшееся в его чертах утомление, но не нужно было отлично знать Калена, чтобы понять, насколько он устал. - Не могу ни есть, ни спать. Эта проклятая сила майгин-таров поддерживает меня, но, по-моему, она же меня и истощает.
- Интересно, боги наказывают своих детей за богохульство? - задумался Сони.
Командир ухмыльнулся.
- Когда встречу хоть одного из них, передам тебе ответ.
- А ты... ну... не общался с ними? Не получал от них знаки, пока сидел в Бутоне?
В прошлый раз он оборвал эту тему, не позволив подчиненным даже начать ее. В этот раз Кален поморщился.
- Не хотелось бы разочаровывать всех тех, кто смотрит на меня, как на спустившегося прямо из Энэвьелада, но нет. Мне очень жаль, но я ничего не помню с того момента, как вошел во внутреннее святилище, до тех пор как Бутон раскрылся и я увидел перед собой королеву с Мирраном. Ничего, кроме ощущения, что мне нечем дышать, - угрюмо добавил он. - И там было темно, как в Бездне.
Да, не слишком божественно. Сони помолчал. У соседнего костра тоже раздавались голоса - наверное, и там люди не могли заснуть.
- Я рад, что ты вернулся, - тихо сказал он.
- Это ненадолго, - вдруг ответил Кален, заставив Сони с тревогой уставиться на него.
- О чем ты?
- Я на самом деле мертв. Посмотри на меня.
Он оттянул край рубахи и показал часть груди. Его рану от стрелы покрывал твердый нарост синего цвета, причем его площадь разрасталась. Если раньше в вырезе одежды Калена виднелась только белая кожа, то теперь матово голубое пятно касалось его шеи. По позвоночнику Сони прошла дрожь. Это было так похоже на камень королей, вплавившийся в его кожу.
- Я уже наполовину из кристаллов. Эта сила... Она уничтожает меня. Мирран верит, что это благословение, но в действительности это наказание. Я должен все исправить.
Слова падали, как камни об землю - тяжело и глухо. Сони вдруг испугался, сам не понимая чего.
- Что исправить, Кален? Ты всю жизнь пытался исправить то, что случилось с Элой и твоим ребенком, разве этого не хватит?
- Не хватит. Я столько страшных вещей сделал за жизнь, тебе не представить. И када-ра... - он покачал головой. - Что бы ты ни говорил, эта вина лежит на мне. Это я не заметил предателя у себя под носом. Хуже того - это предательство лежит на моей совести, потому что если бы я правильно командовал отрядом, Тэби никогда бы не пришло в голову связываться с Гередьесом. И то, что ты, с камнем королей, оказался в храме Шасета, это тоже моя ошибка. Я должен был все это предусмотреть, но потерпел неудачу.
- Не чуди, Кален. Это не тебе в голову пришла гениальная идея открыть державу.
- А если я скажу, что еще одна моя ошибка - оставить тебя в живых в Могареде? Все еще будешь меня переубеждать? - командир усмехнулся над тем, как быстро изменилось выражение его лица. - Вот видишь. Не волнуйся, это я ошибкой не считаю.
Он помолчал, проведя рукой по щетине на подбородке, а затем продолжил:
- Иногда я думаю, что лучше всего, как Келси, верить, что все это нам предназначено. Неясно только, какая у этого цель и почему к ней надо идти по дороге из терний.
- Это у тебя надо спрашивать, ребенок богов, - усмехнулся Сони, хотя смеяться ему не хотелось совершенно.
Предназначение... Да сколько можно оправдывать так царящую под Небесами несправедливость? А с другой стороны, во что еще было верить Калену, который медленно угасал целых два месяца, каждый день ожидая смерти и мысленно проигрывая перед собой все былые грехи? Он наверняка ждал, что однажды заснет и проснется уже в Бездне, а очнулся Сыном Цветка.
- Ничего я не знаю, - вздохнул Кален, против обыкновения не скривившись, когда кто-то из отряда назвал его не по имени.
Теперь он затих уже надолго, о чем-то глубоко задумавшись, и попытки его разговорить, сгладить неприятный осадок от последней фразы, не удались. Сони с досадой глянул на командира, который печально склонился над костром. Кто еще кого приглашал поболтать?
- Схожу отолью, - недовольно сказал Сони, поднимаясь.
Кален кивнул. Если бы не это, то показалось бы, что уход подчиненного он не заметил вовсе.
Сони вышел на дорожку между палатками и поплелся к краю лагеря, где были выкопаны выгребные ямы. Возле них поставили факел на длинной "ноге", но тьму он разгонял так себе. Над шатрами со спящими солдатами стояла тишина, почти не шевелились и часовые, глаза которых блестели в темноте. Все это нагнало на Сони легкую жуть, и он постарался поскорее справить свои дела.