— Как тебя зовут, интервент?
— Ру Машере, мэтр.
— Д'Обер. — Даниэль проигнорировал протянутую ему руку. Он лишь наотмашь кинул скупую фразу и, сложив руки на груди, зашагал прочь.
Мужчина, не медля, принял решение преодолеть оставшееся расстояние в ускоренном темпе. Один из знахарей уже заставил его горько вздохнуть; больше не желал он поддавать других соблазну.
Но глупо было выбрасывать помыслы из головы. Раз, оселившись там, они никогда не уйдут. Чем более ревностно человек старается забыться, тем ярче сияют борозды дум. Иногда долгожданный покой — забытие — есть исходом исчерпания проблемы. В остальном, идеи, преследующие человека, ожидают его и у смертного ложе.
Наконец, Д'Обер оказался у двери церкви Сент-Эсташ. Это величественное здание, которое вот уже столетие страдало от реконструкции и только в начале сего года наконец смогло взохнуть, вольное от пут зодчих, являлось одновременно и наибольшим утешением архиепископа, и огромной его тяготой. Но все-таки церковь была его домом. И его признание не знает отрицания. Да одиночество, ждавшее его, влекло за собой мысли, а мы разобрались в том, что священник пытается избегать их. И лишь любовь и преданность определяют преобладающую привязанность.
Паперть спасала его от внешнего мира, а башня же представляла иной мир, внутренний, от которого мужчина, поверьте, с радостью отказался бы.
Но Д'Обер всегда был счастлив возвратиться домой. Преклоня колени сначала перед входом, потом — перед алтарем, архиепископ поднялся наверх. Вопреки обыкновению, молиться он, право, не стал.
***
Рик почти подтвердил для себя профессионализм его новоиспеченных коллег. По крайне мере, одной из них. Ничто не помогает узнать человека лучше, чем совместная работа. И чем дольше агент находился в одной упряжи с Риэ, тем больше точек над «і» расставлял он. Замечу, что пункт, требовавший конечного уяснения, был не один. Судив девушку скоропалительно, мужчина признал, что допустил ошибку. Действительно, все оказалось не так плохо. Александра проявила должную степень осведомленности в работе, показала, что ее возраст скорее препятствие, которое рационально мыслящий человек встречает, выбирая товарища по оружию. Насколько горько было признавать это Ричарду. Он наблюдал за девушкой сначала с неким верховенством в отношении, которое сменилось ненадолго уважением, а после — разочарованием. Разочаровался агент в своих предположениях. Так ли часто приходится ему вносить правки в собственное видение окружающих?
Впрочем, мужчина немного ослабил угрызения внутреннего «я», полагая, что каждый имеет право на талант. И если Риэ оправдала похвальные отзывы, это огромный плюс для него.
Из морга, что удивительно, известий не пришло. Конрой, затаив все же обиду на новоиспеченного начальника, ушла домой, не принеся никаких сведений. И Гибсон всенепременно разозлился бы, если бы было куда дальше злиться. К слову, в аспекте взаимоотношений с агентом Конрой мужчина все-таки оказался прав. Его поведение было вызывающим, и он посудил, что не должен был резко высказываться.
Но за прошлым тужить — сродни плакать за потерянным. Ничто не возвращается назад, равно как и материальное не возникнет из воздуха. Если реальность и способна двигаться по спирали, то время не подвластно этому правилу. Эти два понятия уравновешивают жизнь.
Итак, Келли приняла решение не повиноваться. Что же, кому она сделала хуже? Гибсон лишь пожал плечами, узнав это. В иной день, он бы вызвал ее в офис и, будь она его подчиненной, декламировал бы холодный выговор.
Но усталость его говорила сама за себя. Он впервые за все годы работы на бюро расследований принял благовольное решение уйти раньше шести. Ему не хотелось оставаться в этих стенах, сегодня предавших его убеждения, не хотелось и видеть начальство.
И он распрощался с Риэ.
— Агент Риэ, боюсь, на сегодня мы завершим работу. В конце концов, день был достаточно продуктивным, чтобы оставить его. Думаю, вам неплохо было бы немного отдохнуть — я уж понимаю, что перелеты изнурительны, да и по вашему виду, простите мне мою бестактность, могу судить о приличной мере усталости. Но завтра я намерен увидеть вас в офисе. К девяти, думаю, я улажу дела с коронером, и мы сможем поработать над предварительным профилем. А на сегодня хватит.
— Да и, агент. Вы не в праве брать служебные машины. Чего о себе не скажу. Полагаю, я показал бы себя в дурном свете, если бы не помог вам добраться до отеля.