Впрочем, не всегда это свойство играет на светлой стороне.
— Работа займет столько времени, сколько потребуется. Пойми, Роб, с одной стороны, мне хочется бросить эти жуткие вещи и уйти, а с другой — схватить подонка, который сумел решить судьбу человека. Ты понимаешь сам суть нашей профессии, не так ли? — с этими словами Ричард открыл папку и занялся чтением. Показательно или нет, он сделал вид, что сосредоточенно всматривается в цифры, изучает вдумчиво. Более выгоды, извлекаемой из освежения в памяти данных, мужчина хотел уйти от разговора.
Частично, с ним можно быть солидарным. По сотне раз на дню повторять ту же фразу — извините мне мою бестактность, но нужно быть подлинно безамбициозным человеком, чтобы утруждать себя бесконечным ретранслированием собственных слов. Гибсон готов под любым предлогом убраться из комнаты, лишь бы не слышать колких упреков по поводу его настойчивости. Чем же она диктовалась? — уж точно не любовью к человечеству. Скорее, осознанием, что человек-убийца, по сути, равный человеку-жертве, сумел решиться использовать кровавый клинок. Если люди равны, а с точки зрения биологической классификации в мире нет еще хищника больше, чем человек, то почему одни пожирают других? Ричард потратил уже больше десятка лет жизни, чтобы понять это, чтобы выяснить единственную причину, по которой та или иная жизнь оказывается в руках того или иного человека. И чем дольше он рассматривает эту проблему, тем больше он находит мотивов. Свести их к одному знаменателю невозможно, как и непозволительно нивелировать разницу между ними. Так, не существует причины. Есть только последствие.
— И какую теорию мы будем исключать следующей? — осведомилась Риэ.
Она, следя за начальником, тоже раскрыла документ. Что же, единственное, что могла сказать девушка, так это слова благодарности коронеру. Почерк женщины, а простейший невольный графологический анализ доказал, что писала именно женщина, был на удивление разборчивым. Впрочем, угадывалась чуть дрожащая рука. От усталости? Или, может, её не меньше, чем Ричарда, поразило количество жертв за раз? Алекс медленно пробегала глазами по строкам.
— Виктимология, — ровным тоном произнес Гибсон. — «Исключить теорию» звучит слишком непрофессионально, чтобы этим заниматься, запомни. Официальная версия — изучить жертв, собрать факты и уже потом разбирать личность убийцы. Индуктивный метод — из частного мы выносим общее. — Мужчина поднял голову и глазами поискал в кабинете доску. — Факты мы группируем и кратко записываем, после чего ищем схожие черты или определенную последовательность.
— Терроризм определить достаточно легко. Как видишь, чтобы исключить эту версию, не понадобилось исследовать виктимологию. Хватает знания определяющих пунктов. С остальным сложнее — наобум не выйдет; нужно хорошо аргументировать теорию, чтобы доказать или опровергнуть черту профиля. — Слова, сказанные Робертом, мгновенно подтвердились уверенным кивком Гибсона.
— А потому, нужно управиться с кучей информации. И вместо проведения ликвидации безграмотности, займитесь, пожалуйста, делом.
Высказывание Ричарда отдавало резкостью. Риэ приняла это на свой счет, мысленно отметив, что подобное отношение является вопиющим безобразием. Этот человек отлично понимает, что девушка знакома с работой профайлеров, но все еще считает, что она «безграмотна», не удручающе ли это? А ведь Алекс на минуту поверила, что Гибсон убедился в её компетенции, что негласный барьер преодолен, и больше нет разделяющей их пропасти.
Но она ошибалась: с каждым шагом к краю, бездна лишь углублялась. Рик был верен себе, притом, как оказалось, забывчив. Или мнение его изменяется? Как стрелка флюгера: она меняет позицию с малейшим дуновением ветра. Александра, основываясь на собственном убеждении, предположила, что ей достаточно было проявить инициативу раз. Но, как оказалось, войти в доверие к агенту не так просто. Роберту он, кажется, доверял — уж, как минимум, не дерзил и не позволял колких фраз в его адрес, — и то потому, что работал с ним не один год.
«А что же я?» — пронеслось сокрушенно в голове. — «Он вчера без энтузиазма принял факт нашего сотрудничества, свысока смотрел на меня. Сначала сложилось впечатление, что он так на всех смотрит. Но нет же… Глупо было счесть так», — чуть погодя, Риэ вдогонку к предыдущим мыслям добавила: — «Вот же пристало мне расстроиться из-за его сложного характера. Сложного? Скорее, упрямого.»