— Есть основание полагать, что их всех убил один человек? — спросил Томас Мюррей — человек, занимавший не столь заметное место в команде, но все же служивший ФБР верой и правдой; о таких обычно говорят, что они до боли преданные, как собаки, и, как те же собаки, готовы беспрекословно выполнять команды хозяина. Вопрос состоял лишь в том, кого же они считают хозяином — начальство или непосредственного главенствующего в команде. Возвращаясь к персоне Томаса, замечу, что слепо предан он был лишь начальству. На Гибсона смотрел он свысока. И хоть это поведение было лишено смысла, так как Ричард — один из немногих в бюро, к которым обращаются с благоговением и толикой страха, и который заслужил это признание, Мюррей видел личную мотивацию в таком отношении.
— Хм… А вот здесь начинается почти самая интересная часть, — аналитик, представлявший дело, немного замешкался, уставился в планшет и начал что-то быстро искать. После он прокашлялся и показательно начал читать документ. Вместо этой черты поведенческой модели, которая четко выражала несогласие самого чтеца с написанным, можно было всего лишь сказать «цитирую» и продолжить повествование.
— «Руки были связаны веревкой; на запястьях были найдены раны, предположительно от сверла диаметром два сантиметра, сквозь которые эта веревка была продета; кровоподтеки около ран свидетельствуют о том, что каждая из жертв была жива, пока наносились повреждения; раздражение на коже и волокна, оставшиеся в ране, также доказывают, что веревка была проведена сквозь руку при жизни убитого…», плюс к этому, жертвы разумеется, были найдены в одной комнате. Ничто не позволяет утверждать, что убийца один, но и предполагать о сообщниках пока рано. Ни ДНК, ни отпечатков пальцев на месте преступления найдено не было.
— Было совершено больше трех убийств, потому дело и было передано нам, — уверенно заявил Роберт Шор — второй, после Гибсона, авторитет, негласный. Он был действительно уважаемый, но заработал этот авторитет не безукоризненной службой и ответственностью, а, скорее, приятным характером. Боб относился к работе достаточно серьезно, чтоб не быть уволенным, но на том приверженность делу заканчивалась. Рик это понимал, хоть и не спешил его отстранять от дел. Шор был замечательным переговорщиком, владел психологическими методами убеждения лучше, чем кто либо в этом помещении, если не в здании. Не раз этот уже изрядно поседевший мужчина сорока восьми лет, обладающий доверительным взглядом и умеющий элегантно одеваться, спасал самоубийц от заветного шага в бесконечность.
— Я понимаю, — ответил Мюррей. — Но если бы ФБР вызывали, когда случалось три убийства, не связанных между собой, то, боюсь, нам бы пришлось работать в две смены.
— Только не говори, что эти убийства не связаны, — Шор фыркнул и лениво указал кистью на экран. Фото с места происшествия как раз загрузились, и находящиеся в комнате могли увидеть жертв «в сборе». — Они связаны, притом, если угодно, даже в буквальном смысле этого слова.
— И убил их, как видно, один человек. — К разговору присоединился Себастьян Росси — итальянского типа внешности тридцатилетний агент. Гибсон ценил его больше всех в команде, если этих работяг вообще можно было упорядочить и составить список. Росси был довольно умный и рассудительный, притом чертовски хорошо воспитан, чтобы это показывать. Большую часть времени он сидел молча, рассматривал подлокотник кресла, играл пальцами с небольшим серебряным анкхом, внимательно вслушивался в разговор. Выражал свои мысли лишь когда был в них уверен. За это ценнейшее качество его Ричард и ценил. Росси не трепал языком, всегда сохранял хладнокровие, держал дистанцию. Остальные члены команды считали его одиночкой, изредка жаловались друг другу на то, что, мол, Себастьян самостоятельно расследует дело у себя в голове.
— Росси, я могу с таким же успехом пойти в морг и связать хоть все тела там, еще и медиков затянуть в эти путы, но значит ли это, что я их всех убил? — Томас все еще представлял сторону оппозиции. В обсуждении дела эта позиция была так же важна, как и обратная. Опровержения доказательств показывали слабые места их знания дела и позволяли заполнить некоторые пробелы, основываясь на предположениях.
— Допустим, не я их всех убил, но откуда тогда взял тела? — продолжал Роберт.