— Вашей команды, но не вас. Руководство желает поручить это дело вам, агент Гибсон, агенту из ньюйоркского отделения, и их эксперту. — Карр словно забыл о том, что в комнате находятся коллеги-профайлеры Ричарда. Внимание замкнулось на фигуре главы отделения, даже не почтив других. Если Мюррея это, очевидно, расслабило, то «ближайшие однодумцы» Гибсона были готовы спорить. Впрочем, они понимали, что орган, называющийся «руководством» обычно точен и категоричен в своих изречениях. Если орган выделил эксперта и привлек второй по влиятельности отдел Бюро, то решение не могло поддаться усомнению, равно как и не могло уже измениться.
— Но ведь мы все осведомлены о деле, — заметила Гран. — Его состав невозможно уже скрыть от посторонних.
— Я понимаю, — Диксон кивнул, — но вмешивается не ЦРУ. Руководство не хочет создавать лишней шумихи вокруг…
— Вокруг массовых убийств, — его перебил Росси, — действительно, их действительно легко скрыть от населения.
— … дела, которое по предварительным оценкам является лишь чьей-то фантазией. — Упрямый, Карр закончил. Возможно, заметь он присутствие команды в комнате, он бы и кинул косой взгляд на Росси. Но невозмутимость шефа была абсолютной. Открывается очередная его особенность, о которой пока не было нужды упоминать — умение настойчиво игнорировать людей. Поистине хорошо это ему удавалось.
— Почему не можно обойтись без вовлечения других? Не привлечет ли это бóльшего интереса со стороны медиа? — ровным голосом спросил Гибсон.
Новость о том, что его команду отстраняют от дела, сначала показалась ему хорошей. Он даже успел почувствовать облегчение. Ему уже не нужно было подниматься в офис Карра и просить об отстранении, находить причины и разумно аргументировать отказ. И вот, Диксон сам сообщил положительный отклик на мысленный посыл главы отдела. Но недолго Ричарду пришлось радоваться. Последующая фраза шефа заставила его вновь нахмуриться, еще, казалось, сильнее. «Отстраняют всех, кроме тебя, Гибсон». Плюс ко всему, столь неожиданный поворот прослыл еще нелогичнее — вместо «тихого» расследования, с которым как раз справилась бы команда, к Рику приставили других агентов. Из-за этого и мотивация успокоения прессы звучала неправдоподобно, мягко говоря. Чем больше привлекается людей извне, тем больше узнают СМИ. Вероятно, в этом шаге «руководства» была иная опора. Что-то, что заставило их мгновенно выдернуть из рук профайлеров дело и отдать другим. Впрочем, оставив Гибсона. Что же это за опора? Указания нацбезопасности? К чему же тогда оставлять Ричарда в штате?
— Слушай, Ричард, это указание, — мягко ответил Карр. — Я лишь передал тебе то, что только что услышал от руководства. — Немного подумав, он добавил: — Встреча с представителем отделения ФБР в Нью-Йорке состоится через два часа.
— Здесь? — отрывисто спросил мужчина.
— Нет. Пожалуйста, проследуй в мой кабинет.
Гибсон недоверчиво посмотрел на босса. Этот человек никогда не был слишком строгим и серьезным. Но такой слащавости в голосе никогда еще не доводилось Ричарду слышать. Словно его готовили для жертвоприношения.
И хоть энтузиазма особого мужчина не проявил, ему пришлось согласиться. Не выразив же согласие словами, он покорно вышел из комнаты и, дождавшись шефа, сделал, как велено.
***
Насладиться жарким летним утром не удалось и другому герою. Поездка, которая окажется для нее во многом судьбоносной, не дала ей ни выспаться, ни вальяжно прогуляться от собственного дома до гаража.
Невыразимо прискорбно, что человек до сих пор не научился видеть свое будущее. Это бы во многом упростило жизнь. Человек, заведомо, был бы рад заранее узнать, куда именно берет поворот его жизнь. Скажем, начиная с мелочей, например, выбор хлопьев на завтрак (крайне важный поворот, ведь не хотелось бы схватить неприятную аллергическую реакцию), и заканчивая действительно важными решениями. С одной стороны, видеть, в какую дорогу пускаешься, непременно интересно знать, как она выглядит, а иногда и досконально изучить, так, чтобы рассказать в подробностях структуру асфальта. Но с другой… Преференции человека насчет этой дороги разные.
И вот, задаваясь вопросом о том, согласилась бы девушка поспешно свернуть с прямого своего пути, отвергая предубеждения, непременно приходим к выводу, что ответ будет скорее отрицательным. Человек годен менять жизнь лишь после года раздумий. И так ли нам хочется, чтобы решение принял кто-то другой.