За взлетной полосой, проходящей, казалось, по горизонту, медленно восходило солнце. Сначала оно окрасило небо в бледный бордовый цвет, лишь немного растворив темень ночи, а после, поднимаясь все выше, солнце сменяло небосвод разными оттенками ослепительно-оранжевой краски. Красивейший переход ночного неба поначалу в сине-сероватое, мягко-серое и в конечном итоге в безмятежно голубое наблюдали тысячи пар глаз. Огромные окна, выходящие на взлетную площадку, только упрощали обзор. Каждое утро в аэропорту немного одинаковое. Сколько бы раз человек не летал и насколько бы хорошо не знал каждый сантиметр помещения, он всегда смотрел на рассвет. Удивительная вещь — созерцать рождение нового дня.
Александра Риэ, которая вынуждена была прибыть из Род-Айленда в аэропорт Манхэттена, так же завороженно смотрела на рассвет. Не далее чем вчера, она с таким же мечтательным выражением взора любовалась закатом. Проводя день, она впервые встретила его, не прерываясь на сон.
В руках девушка держала картонный стаканчик с крепким чаем. Даже пропуск на борт не удостоился этого места. Натура мечтателя не могла позволить тенистой формальности преобладать над бликом тепла. Сам символ этой поездки, как считала Риэ, есть существо подневольного человека, согласившегося променять отпуск на работу. Не столько же согласившегося, как принужденного это сделать.
Плавно приземлился самолет. Девушка отыскала взглядом часы и еще раз сверила время. Похоже, этот небольшой эмбраер с полосатым хвостом есть мостиком, ступив на который, агент окончательно подпишет себе приговор. До посадки оставался час.
«Время, которое пролетит незаметно», — подумала девушка. И хоть день только-только вступал в силу, ей казалось, что добрую его часть она уже потратила впустую.
И если другого заурядного человека этот факт не особо расстроит, то такого деятельного и активного индивида как агент Риэ он в одночасье приведет в оцепенение и заставит немедленно найти занятие. Начаться может, разумеется, с завязывания шнурков, а уж бессмысленность позыва сможет спровоцировать счет в голове до 500, пересчитывания заклепок и замков на чемоданах других ожидающих. Если позволите, мозг испытывает нужду сконцентрироваться. На этом, пожалуй, натура мечтателя заканчивается. С одной стороны, Алекс может отвлечься ненадолго: позволить пустому взгляду блуждать по стенам, видеть фантазийные фигуры; так легко поддаться воображения. Даже не нужно ничего делать. Но, к сожалению, сама суть мечтаний это и есть отсутствие какого-либо «сущего» занятия, и в сплетении с особой энергичностью, эта суть себя же отвергает.
Час.
Время, вопреки ожиданиям, пролетело быстро.
Уже в половину девятого девушка сидела на заднем сидении одного из федеральных «Субурбанов», который в течение нескольких минут должен был доставить ее в окружной отдел ФБР. Город уже проснулся, встречные машины проносились мимо внедорожника то с огромной скоростью, то, приструненные трафиком, были вынуждены ползти на скорости 15 километров в час. Полоса же, по которой передвигался «Субурбан», была чистой, на удивление.
С начала поездки водитель не сказал ни слова Риэ. Его работа ограничилась тем, что он выхватил девушку из толпы прибывших в аэропорту, за локоть отвел до машины и жестко усадил на заднее сиденье, словно она была больше преступницей, чем коллегой агентства. Прием не мог не задеть Александру, да водила был настолько бескомпромиссный, что неповиновение казалось самой неуместной чертой, которую можно проявить, и девушка вынуждена была отказаться от принципов на время. Ей оставалось лишь смирно тащиться за грозным федералом.
Недоверчивые взгляды, проводившие ее, заставили Риэ задуматься о собственной репутации.
И сейчас, сидя в автомобиле, Алекс гадала, та ли участь ее ожидает.
Внедорожник плавно затормозил. К водителю подошел человек в полицейской форме, о роде занятий которого уже, пожалуй, можно умолчать, жестом приказал опустить стекло.
— Патрульный офицер Смит, — отрекомендовался он, — могу ли я увидеть ваши документы? — вежливая форма потребовать удостоверение.
— Вас предупредили? — твердым но заговорщически-вкрадчивым тоном проговорил водитель.
— Больше вам скажу — меня даже вызвали в мой выходной, — раздраженно ответил патрульный. — Ваше удостоверение, пожалуйста. На заднем сидении есть кто-то?
— Кретин, — прошипел водитель, — вызови Карра.
— Попрошу вас, — резко заметил офицер. Он начал вглядываться в затемненное стекло задней дверцы, пытаясь угадать, сидит ли там кто-то. — Я все еще настаиваю на предъявлении вами документов. И, пожалуйста, документы пассажира. — Патрульный все-таки пришел к выводу, что водитель едет не один.