— Вот и выясняется, — довольно сказал он. — Видите, линии пересекаются в двух местах. В котором-то из них ты, Ганин, и нашел свой алмазик.
Павлик смотрел на карту и ничего не мог понять.
— Вот в чем дело, — нетерпеливо начал пояснять управляющий, приглаживая волосы быстрым движением руки. — Сейчас реки текут так, как вы видите на карте. Вот Койва, Чусовая, вот Кинжай… А миллионы лет назад их не было. Всю воду несли в себе другие реки — красными линиями намечены их русла. Нас интересуют именно эти старые русла, и я вам объясню, почему… Уральские горы разрушались во время хода ледников, а также под влиянием ветров, воды, солнца, смены температур. Всякие растворимые вещества вода постепенно унесла в мировой океан. А все, что потяжелее, осело в руслах тогдашних рек. Где-то осели и алмазы из разрушенных кимберлитовых трубок, которые, возможно, были раньше в Уральских горах. Понимаете теперь?
Управляющий снова указал на красные извилистые линии.
— Сейчас трудно догадаться, что здесь когда-то была река, ихтиологи определили, что она протекала именно так. О, эта долина — целый клад. Тут, кроме алмазов, есть много хорошего.
Теперь Павлик стал понимать. Значит, месторождения алмазов могут быть только вот по этой красной линии. В двух местах пересекли они ее во время похода.
— Вот здесь, — сказал, ткнув пальцем в карту, Верес, — у озера Чер, есть старые копани. Правда, Павло? Вы прошли соснячок, поднялись на угор…
— Ага! Там есть старые ямы. И там я брал камни, — сказал, припоминая, Павлик.
— Одним словом, — медленно заговорил управляющий, — отправляйтесь, товарищ Верес. А вы, мальчики, должны показать на месте, как и что…
Он помолчал, задумчиво глядя в окно, и вдруг снова повернулся к мальчикам.
— Это очень важно, очень. Нам нужна хорошая россыпь. Эту кончаем уже, пора переезжать. А куда? Скажем, одна россыпь у нас есть в запасе. Она разведана и подготовлена. Но привозили пробы — бедно получается. Дорогой будет алмаз. Нельзя так работать.
Вопрос о походе решился. Мальчики стали собираться в дорогу.
Тетушка Савдана поставила на стол сначала большой глиняный горшок с тушеной бараниной. Павлику баранина нравилась, но он взял ее совсем немного. И правильно сделал, потому что тетушка принесла еще огромное блюдо с творогом, потом пирожки и масло. И все это потихоньку съели. Правда, Гафитулла и Зуфар даже вспотели и раскраснелись.
Ужин обычно длился долго — больше часа. Гафитулла любил поесть обстоятельно и не торопясь.
— Почему ты мало ешь, Павлик? — спрашивал он, старательно пережевывая пирожок. — Ты совсем тонкий. Тебе надо есть так же, как я и Зуфар… Будешь такой же толстый.
Вот Гафитулла допил чай и принялся кормить кота. Затем абый должен был взять газету, сесть на кровать, откинувшись спиной на подушки, и подремать, прикрывшись газетой. Так он делал после каждого ужина.
Но в этот вечер подремать ему не удалось. Пришел нежданный гость, Григорий Озеров. Сегодня он был наряден и чисто выбрит. Гафитулла посмотрел на гостя с недоумением. Ведь они почти совсем не были знакомы. Но виду Гафитулла не подал и радушно предложил Озерову сесть.
Григорий заметно смутился. Он неуклюже топтался посредине комнаты и мял в руках кепку.
— Газетами интересуетесь? — спросил наконец он.
— Да, в них бывают интересные новости, — вежливо ответил Гафитулла.
— У меня очень серьезный разговор, хозяин, — заговорил Григорий.
Он помолчал в нерешительности и показал взглядом на мальчиков, которые прислушивались к разговору. Гафитулла понял его. Медленно приподнявшись с подушек, абый сказал:
— Идите, мальчуганы, к себе. Мы будем говорить с гостем.
А тетушка Савдана тем временем торопливо накрывала на стол: в этом доме никого не отпускали, не накормив прославленными лепешками. Мужчины сели за стол, и Гафитулла вопросительно посмотрел на гостя.
Я хочу расспросить о мальчике, который у вас живет, о Павле, — медленно начал Григорий. — Я в войну потерял жену и сына. Вы поймите меня, пожалуйста… Мне кажется, я нашел сына. Это — Павлик. Гафитулла долго и пристально смотрел на Григория.
— Да, вы похожи друг на друга, — сказал он задумчиво. — Может быть, это и так. А может быть, и не так — может случиться, что ты ошибаешься, правда?
— Так вы расскажите мне о мальчике.
— Рассказ мой короткий. В сорок пятом году ко мне пришел человек — не важно какой — и сказал, что было бы хорошо, если бы я согласился взять на воспитание мальчика. Это было в Казани. У меня только один сын. Поэтому я согласился. Мальчик был совсем маленький, ему шел только четвертый год. С тех пор Павлик Ганин живет в моей семье, родным стал. Вот все, что могу тебе пока сказать. Если хочешь все узнать точно, напиши в Казань… Нет, ты лучше съезди туда. Найдешь директора, найдешь старых воспитателей. Тогда будешь знать точно. И если он тебе сын, если он согласится пойти к тебе, я совсем не буду спорить… А пока лучше не будем говорить никому. И пусть не знает ничего мальчик, пусть он не волнуется раньше времени. Хорошо?