– Трудно было сдюжить?
– Да не… Особо не брыкалась. А завидя, что клещами в горн лезут, вся помертвела с испугу. Впрямь, как обыкновенная девчонка-соплюшка.
– Огонь их сестре хуже смерти! Знают, чего ждёт…
– Всему свой черёд. Но, когда молоток принялся заклёпку плющить, успокоилась – дескать, покуда терпимо. Хотела сойти за благородную, а у самой ноги в цыпках. Обратил внимание, пока кузнец с ними возился.
– Не много ль чести для нищебродки? Вздёрнули б на первой ветке – и баста!
– Э нет! С ведьмами так запросто нельзя! Иначе дух её останется на земле вредить правоверным. Тут всё должно быть по правилам – с судом, признанием и полным раскаянием.
– Жди от неё! Надо ж додуматься деревенщине – госпожу извести и самой ею прикинуться, чтоб улизнуть. А ведь та её выгораживала…
– Может, под чарами была, а как колдунья в бега ударилась, порча выходить стала. Помоги Господь бедной женщине исцелиться! Говорят, спит, и никого к ней не допускают. И помалкивают. Нечего холопам лишнего знать, чтоб трепали на каждом углу. Но то – не про нас забота. Главное – эту взяли.
– Да уж. По всему девка страшней, чем кажется с виду. Вот глядишь, как семенит в цепях за лошадьми – ещё немного, и жалко станет. Спасибо нашему кузнецу, железка и прочней, и легче. Слыхал, некоторые, падая во время перегона, в деревянных колодках шеи ломали. Куда такое годится? Но слабину давать нельзя. Позволишь собраться с силами – не пожалеет! Учинит с тобой то же, что с их милостью или несчастным малым, если не хуже. Поскорей бы уж до места добраться! Не нравится мне ни лес, ни кабак этот. Её хоть надёжно охраняют? А то невзначай сообщники заявятся – оборотни иль вурдалаки какие. Вроде, выли где-то, когда сюда подходили.
– Надёжно! Сам к дереву привязывал – большое, растёт на заднем дворе возле конюшни, сенной навес подпирает – и великану такое не своротить. Потуже стягивал, но цепь вокруг только дважды обернулась. Не веришь – сходи и посмотри. Сзади на амбарный замок запер, ключ командиру отдал. Стража охраняет посменно, и, если что – мы рядом. Железо не перегрызут, сверху ветки, снизу корни, со стволом и самый рукастый лесоруб день провозится. А из чащи всегда воют, как зима наступает. Тамошним от неё укрыться негде!
– Надеюсь, в такую холодину все упыри будут спать в своём логове и нам дадут в тепле передохнуть.
– Верно. А ведьма пусть охладится! Ей ещё предстоит, хе-хе, погреться.
Подслушанный разговор вернул из бездны отчаяния на землю. Так не годится! Сиднем раскисать в тепле, когда она снаружи… Госпожа, пусть безуспешно, чего-то попыталась предпринять. Прежде чем сотворить необъяснимое с собою!.. Что это Мая её околдовала, естественно, и рассматривать не стал. Но сам стыдливо спрятался, наблюдал с расстояния всё больше спину… Нет бы в лицо глянуть, поддержать!.. Он резко поднялся, нечаянно толкнув прислугу, собравшуюся принять заказ, и выскочил на улицу. Вдогонку неслась песня:
…Славься величие
Древнего города!
Враг трепещи,
Мы пришли за тобой!
Учитель поскорее свернул за угол, чтобы не слышать пьяный хор, просачивающийся сквозь щелястые стены, и направился к хозяйственным постройкам, полагаясь больше на слух, чем на зрение. Ухо уловило фырканье лошадей, что-то похожее на храп, и совсем тихое бормотание, как бы боящееся ненароком оказаться громче любого из остальных звуков. Глаза после света ненадолго ослепли, а когда, привыкнув, снова начали различать предметы в темноте, озаряемой лишь слабыми отсветами разведённого стражей костерка – о себе позаботились – им предстало нелепое зрелище:
Вдова кормила пленницу с ложки, словно младенца или беспомощную калеку, остывшей кашей из прихваченного горшочка – вот почему так поздно к ним присоединилась. А ему и в голову не пришло, что можно чем-то ей помочь – утолить голод и немного восстановить силы.
– Спасибо. Больше не хочется. Приподними ошейник, – попросила девушка. – На плечи давит…
– Сейчас, моя бедная, – старуха сняла со своей головы платок, подкладывая его под врезавшееся в ключицы железо.
– Не надо. Ты простудишься.
– Родненькая моя, сама еле жива, а о бабке печётся.
– Не хочу, чтобы из-за меня и дальше страдали. И так принесла одни несчастья! Бедняга Вулкан!.. Сильно досталось?..
– Ему сейчас легче, чем тебе горемычной, – опустила вдова глаза. – Ножки то как? Совести нет у куклы! Нарочно до стужи держала, чтоб ещё и заморозить по дороге на муки!
– Не говори о ней худо. Она по-доброму отнеслась ко мне. Платье тёплое подарила. И сапожки на меху… Так мягко в них было! Только браслеты плохо сходились. Пришлось снять – не положено. Сказали, чем зря портить справную обувь – пусть хорошим людям послужит.