– Чего встал по стойке смирно? – вернули шляпу на место. – Здесь тебе не Башня Правосудия, через которую грешников пытаются затащить на Небеса. А те, повисев немного, всё равно отправляются догнивать в Тухлую Щель. Просовывай руки и вперёд!
Дыхание перехватило, хоть петля затянулась не на шее, а под мышками. Невидимая земля ушла из-под ног. Некоторое время вслепую болтался в пустоте, пока пальцы рук не нащупали шершавую поверхность.
– Цепляйся, – подсказывал Циклоп. – Вот так.
Путь по вертикали показался едва ли не длиннее, чем проделанный ногами по земле. Больше ободрал ладони и колени, нежели реально помог себе подниматься. Какой толк, если не видишь за что ухватиться и на что опереться. Прямо паук-марионетка беспорядочно шевелящий лапами, волочась по стене против воли. А тут ещё сорвался, повис, барахтаясь, как на паутине, и в довершение весьма болезненно встретился с камнем спиной и затылком.
– Не нравится? А может его, того, отпустим? – прозвучал издевательский хохот, повторённый эхом с разных сторон. Ага. Знатно устроились. Либо ущелье, либо просто укромное местечко, окружённое скалами, подальше от посторонних глаз. Только зачем это знать? Не собрался же сюда возвращаться. Выбраться бы! А для начала прибыть, куда позвали.
– Раскаркались – за милю слыхать, – сделал замечание главный. – Чем ржать, подсобили б!
– Добро пожаловать! – бесцеремонно ухватили учителя за ворот и втянули куда-то, приставив холодное острие к шее. – Чур не рыпаться! Что нам с ним делать?
– Пылинки сдувать! – донеслось снизу. – Я же сказал, полегче с дорогим гостем! Он нужен живым и невредимым. Про меня не забыли?
Прошла ещё одна вечность, после которой хромой провожатый снова возник рядом.
– Я же велел его не обижать! – прорычал он. – И повязку снимите. Знакомьтесь, кто не знает. Это господин сельский книжник. Учит холопское отродье быть умнее вас, свободных. Откликнулся на приглашение помочь нашему другу, бедолаге. Своих представлять не буду. Они, знаешь ли, ребята скромные. Не любят, чтобы все, кто ни попадя, их узнавали по имени и здоровались на людях.
Фридрих не больно тому огорчился, видя отвыкшими глазами расплывающиеся отвратительные рожи, не выражающие ни сожаления, ни сострадания – одно кровожадное любопытство. Обстановка больше заслуживала интереса. Жилище и впрямь смахивало на сказочную разбойничью пещеру. В углах расположились бесчисленные сундуки, иногда громоздясь друг на друга. По стенам красовались облезлые шкуры (одной, судя по растёкшемуся с изнанки пятну мутного света, только-что задёрнули вход), увешанные всевозможным оружием, богатым и изысканным. Надо полагать, не слишком удобным для дела по причине заметности, ибо от учительского горла убрали ножичек попроще.
– Ты правда вылечишь Тома? Что-то не верится, что он выкарабкается.
– Не обещаю, но попробую… – посчитал, что безопаснее не врать.
– Не попробуй, а сумей, – едва не разубедили его. – Иначе мы пообещаем!..
– Заткнитесь! – осадил главарь. – Забыли закон гостеприимства? Не слушай их… Дайте человеку пожрать! В трактире перебил ему аппетит. Время было как раз обеденное. А сейчас и поужинать впору. Не возись! – крикнул он девице, чистившей рыбу. Странно было видеть золотые перстни на её грубых красных пальцах с грязью под ногтями. – Гость проголодался.
– Благодарю! Не стоит беспокоиться… – замялся Фридрих, и правда ощущая некоторый голод, особенно вдохнув аппетитные запахи. – Сперва хотелось бы увидеть больного. Где он?
– В дальней пещере. Нашей сокровищнице.
«Ого!» – подумалось. Тут и такая имеется! Всё награбленное, значит, в неё одну уже не вмещается. Мечтал бы обладать столь же объёмистой библиотекой!
– Пришлось подальше его устроить, – пояснил Циклоп. – Там тихо, и не свалится никуда, вздумай вскочить. Порывался. Кидался на своих. Но теперь всё больше просто лежит. Только стонами да бредом ребятам душу измотал. Им и так зимой без дела не весело. Кто о прошлом житье тоскует, кто грехи в памяти перебирает – в каких каяться на Последнем Суде. А этот бормочет, скулит без умолку, будто уже там. Сейчас угомонился вроде. Дрыхнет. Пройдём, коли не терпится. Только тише. Не хотелось бы его зазря будить. Или непременно надо?
– Посмотрим, – кивнул Фридрих, следуя за ним вглубь скальной толщи.
– Не отставай. Попадаются сюрпризы. Ловушки, обманные ходы. Правда, почти все заваленные, либо тупики. Тут и до нас жили. Видишь? – разбойник поднёс факел ближе к стене, и глазам предстало полустёршееся изображение – чудище о восьми ногах, с вытянутой клыкастой пастью и странным для зверя миндалевидным глазом, взирающим по-человечьи. Когти на лапах словно пытались разорвать пелену времени, отделяющую прошлое от настоящего. Существо силилось вырваться оттуда в нынешний мир, но камень удерживал. По спине пробежал холодок. Не удавалось отделаться от недавнего воспоминания: когда они вот так же смотрели, тесня, но не нападая. Ждали, пока добыча, намахавшись бесполезным топором, выбьется из сил и достанется без боя.