– Смейся, смейся! – отозвались снизу. – Мы голодать не намерены ни сейчас, ни потом. Закончится провизия – подвезут. В отличие от вашей…
*****
Как бы наплевательством на предостережение, над раздутым очагом заскворчало, посылая наружу соблазнительные ароматы – преимущественно в ясное небо, подаренное погодой краткому зимнему дню. Сколько их ещё будет?.. Неплохо живут, раз и на завтрак, и на обед с ужином изрядная порция рыбы и мяса с неограниченным количеством довольно сносного пойла в придачу. Надолго ли хватит? Уместно ли садиться за один стол с ворами и убийцами? Вчера Фридрих его разделил, пытаясь втереться в доверие и до времени не злить. Они-то себе не отказывают! Прав офицер – чем быстрее кончатся припасы, тем скорее разрешится всё остальное. И не заинтересованный тянуть время присоединился к трапезе, попутно нащупывая иные варианты развития событий:
– А другой выход не имеется? По преданиям, подгорные дороги гномов протяжённостью не уступали тогдашним наземным. Вдруг завал в каком-нибудь из туннелей можно разобрать. И открывшийся путь выведет, где ещё постарайся найти. Хорошо смотрели?
– Обижаешь! – мрачно просопел Циклоп. – Всё излазали, изнюхали. Для своего же спокойствия. Сдаётся, ходы не просто обвалились, а специально закупорены – проще в обход пробиться, но, сам понимаешь, эта работёнка не про нас. Всей толщей просело и сомкнулось – ни щели, ни дырочки. А оставшиеся тщательно заделали, чтобы изнутри не просочиться… Ведь что-то или кто-то там есть помимо камней. Самому не кажется?..
Учитель кивнул, не видя смысла отрицать, вспомнив ощущения накануне.
– Не иначе, – продолжил разбойник, – там, в глубине, обитает Пещерный Дух. И иногда выходит забрать кого-нибудь. Правда, благодаря стараниям прежних жильцов, в обличии тени. Чует сердце, недолго осталось, когда за нашим Томом пожалует! А живым пока является только во сне, где душа витает, не зная преград – вот и пускает из-за них к себе призрака, заставляющего вспоминать дурное и мучиться…
– Может, это совесть? – пробормотал пленник. – Не даёт забыть…
– А тебе с чего показывалось? – удивился бородач.
– Потому что сам не без греха.
– Сравнил тоже! Просто дрейфишь… Зря стыдишься. Не зазорно, когда есть отчего. Мы получше других разумеем. Всю жизнь так: между смертью явной – от клинка, топора или пеньки, и неведомой… Какая хуже – при жизни знать не дозволено… Чего загрустил? Налегай, дрищ, – кивнул главарь на яства.
– Чтоб сытнее потом было съесть самого?..
– Не забегай вперёд. Авось не дойдёт... Пора взбодриться! Споёмте? – обвёл Циклоп глазом сообщников. – В благодарность нашей безъязыкой певунье за пир. Из её репертуара…
И те, уже порядком хлебнувшие, проикавшись, затянули. Немая тоже подключилась, мыча без слов, зато единственная попадая в мелодию:
Сверкнёт топор в лучах зари,
Снимая с плеч тяжёлый груз.
Пора хозяину земли
Её испробовать на вкус.
Как нищий, пляшущий в петле,
На трон не может тень бросать,
Никто не властен на земле
Царю пощаду даровать.
В песок и грязь катись клубком,
Тянись нить крови голубой!
И мы ликующей толпой
Вослед послушные пойдём!
На страх своим, в пример врагам,
Казнил без жалости всегда.
Но коль идёшь по головам,
То принесёшь свою сюда.
Прогнил престол под королём,
На нём едва ли усидеть.
А эшафот под палачом
Готов тирана подпереть.
По склону вниз катись клубком,
Тянись нить крови голубой!
И мы ликующей толпой
Вослед послушные пойдём!
Не удержать в постылых льдах
Весной разбуженной реки.
И запоют в голодных ртах
Отрезанные языки…
– Эй, там! Заткнитесь, охальники! А то, и правда, их повырываем, как доберёмся!.. – гневно выкликнули снизу.
– Зачем ждать? – включился главарь. – Не нравится правда – можете отрезать себе уши. И кстати, чего вас так обидело? Вроде, всегда кичились, что не под монаршей властью, а сами по себе…
– Всякая власть – свыше! – напомнил офицер. – И следует к ней относиться с уважением!
– Значит и наша тоже? – присвистнул одноглазый. – А что? Законные властители – те же бандюги, только под защитой закона. А грабежей и убийств на них побольше будет. Разбойничий кодекс даже честнее – сами придумали, сами по нему живём. Они же – других заставляют, а себе необязательно. Верно говорю?