– Не совсем понимаю. У меня, кстати, по большей части обучаются мальчики.
– А я про меньшую часть. И, похоже, вкладывая в них душу, вы привыкли видеть их лучше, чем они есть на самом деле. Я же могу сказать непредвзято: одни некрасивы, другие глупы, третьи, как ни постарались вырядиться, заметно, что бедны. Хотя, глядя на них, можно подумать – им так нравится. Если их этому научили вы, то отчего сами с такой кислой миной?
«Будто не догадались!..» – подумал учитель, но из вежливости промолчал.
Тем временем движение среди танцующих заметно оживилось. Несведущему происходящее могло показаться полной бессмыслицей. Пока одна девушка отвлекала юношу, другая незаметно подкрадывалась к нему сзади, что-то пристраивала на голову и отбегала, озорно смеясь, прежде чем тот успевал оглянуться, увлечённый её подругой. В игре также принимали участие младшие братишки и голенастые сестрёнки.
– Зачем они это делают? – заинтересовался странник.
– Выбирают женихов, чтобы те потом выбрали себе невест. На ком окажется самый пышный венок с наибольшим количеством ягод – тому и право первого выбора.
– И далее – кому чего останется? Кто же главный соискатель?
– Боюсь, это так же предсказуемо, как избрание в городскую ратушу.
– Жалеете, что им будете не вы?
– Меня в расчёт никто и не берёт. Я человек посторонний. Не привязан к земле, как они. Сегодня здесь, а завтра – кто знает…
Что-то кольнуло кончики ушей.
– Вам просили передать! – рассыпался над ухом звонкий смех.
– Зачем?.. – обернувшись, Фридрих увидел лишь мелькнувшие удирающие пятки да болтающиеся косы с лентами. – Что за проказы!
– Глядите-ка. И вас не обошли, – хмыкнул пилигрим, рассматривая поспешно сорванный учителем с головы венок. – Однако, жидковат. Могли б для учёного мужа сплести нечто посолидней.
– Не завидуйте. Если б не ваша шляпа, глядишь, тоже что-нибудь досталось.
– Увольте. Она мне подороже золотого венца с каменьями, не то что кустарных поделок из мусора. И я – не лучшая мишень для фамильярности.
– Уверяю вас. Они вовсе это так не расценивают… В смысле, хотят сделать приятное, а не обидеть.
– Намекают, что засиделись в холостяках?
– Вроде того.
– Что ж тогда вам поскупились на самый лучший?
– Спасибо и на этом. Знают, всё равно без дела пропадёт.
– Подойдите к госпоже и наденьте ей, ручаюсь, она будет приятно удивлена.
– Сами надевайте, теоретик женских душ.
– Увы, она уже минула тот возраст, который меня интересует.
– Странно, что не наоборот.
– Скажите, она ведь не постоянно скрывает лицо?
– Нет, в отличие от вас.
– Поверьте на слово, в моей физиономии мало привлекательного. А эта, даже под вуалью заметно, весьма собой недурна. И привычка, кажущаяся на первый взгляд невинным капризом, говорит о скрытности в более серьёзных вещах. За внешней расточительностью прячется расчётливость и готовность из всего извлекать выгоду. Не оттого ли так и не нашёлся рыцарь, завоевавший… – хитро улыбнулся пилигрим, – или купивший её сердце, что она чересчур дорого за него просит? Потому время уходит. А проблемы попроще для таких и решаются просто. К чему забивать себе голову понятием о грехе.
Учитель не стал уточнять, что имелось в виду последней фразой. В общем, почти вслепую, был нарисован вполне правдоподобный портрет.
– Единственный вопрос, – остался завершающий штрих, – вся эта загадочность: примитивный способ набить себе цену; или ей действительно есть что утаивать? Любопытно, не правда ли, пребывая в стенах монастыря с младенчества до зрелого возраста, так уверенно держаться в седле, словно всю жизнь в нём провела. И столько фантазии и энергии тратить на сомнительную ерунду, когда на единственную церковь в довольно обширных владениях ну просто смотреть стыдно! Не удивительно, что рядом с пьяницей-пастором в ней обосновались черти.
– О чём же вы с нею секретничали, что не сумели выяснить?
– Так, ни о чём. Узнал – не желает ли она что-нибудь передать святым сёстрам, воспитавшим её? До меня дошли слухи, старая настоятельница совсем занедужила. А на освобождающееся место метит та, с кем наша очаровательная знакомая была далеко не в лучших отношениях. И я не понял, какому из этих известий она больше огорчилась.
– По-моему, вы несправедливы.
– Отнюдь. В ней так и сквозит недоверие, несмотря на показную любезность. Она со всеми так?
– Не все пытаются залезть ей в душу.
– Не обязательно в ответ на это юлить и изворачиваться. Другие со мной более откровенны.
– Например?
– Вы.
– Я? – удивился учитель.
– Именно. Поскольку считаете, что всё делаете правильно и вам нечего скрывать даже от подозрительных типов, подобных мне. Вы привыкли делиться своим «богатством», полагая, будто оно таким образом преумножается. А вот она, в отличие от вас, обладает реальным состоянием и знает, что кое о чём лучше умолчать. Подводя черту, признаюсь – вы единственный, на кого стоит здесь рассчитывать.