*****
– Вот ты где?! – схватил за рукав Йозеф. – Правильно подсказали!..
– А где должен быть?.. – не очень вежливо сбросил учитель его руку.
– Да нет! Наоборот! Не ожидал, но здорово, что попался!
– Чего-то случилось?
– Твой укушенный заговорил! Кажется, предсмертный проблеск сознания. Думал за священником сгонять. Кому-кому, а этому найдётся в чём покаяться. Да, похоже, не дождётся отпущения. Ну и пусть горит в Аду! Нам не жалко. Правда, ведь?
– Наверно, заслужил, – равнодушно согласился Фридрих.
– Сам не хочешь послушать? Вдруг что интересное сболтнёт? Кажись, и у тебя были к нему вопросы. Остальные заняты все. Торопятся зачем-то. Мне б тоже с ними следовало… Но рад отвлечься, помочь умирающему!
– Рад?!.
– Диковато слышать, наверно… – возбуждённо тараторил приятель. – Работа-работой. Но удовольствие не от всякой. Тебе не понять, а у меня жена, сын с двумя дочками… Потому иногда особенно тяжело бывает, как представлю… И не надо представлять! У судейских семьи побольше моей, но справляются, не жалуются. Когда студентами лягушек препарировали, многих тошнило, а мне интересно было. Думал, и дальше легко смогу. Со стороны, наверно, так и кажется… В тюремный лазарет вхож. Умею в чувства привести после допроса. Больше того, проследить, чтоб душа не покинула тело раньше признания.
– И на казнях присутствуешь?.. – учитель сбавил шаг.
– А как же! – обернулся медик. – Надо ж засвидетельствовать, что мир обезопасил себя от грешника. Про вскрытия знаешь. Так что материала для постижения человеческого естества, живого и мёртвого, предостаточно. Но иногда не пойму, что хуже: губить невинных, или спасать подонков.
– Ты же клятву давал.
– И следую ей. Странно, она, такая правильная, не запрещает первое, но обязывает делать второе…
В их разговор набегу ворвался вопль снизу, отражаясь от стен, сверля камни, а заодно и через уши мозг. Будто хотели что-то сказать, но не могли…
– Пошли! – увлёк Йозеф в боковое ответвление. – Здесь всегда так. В лазарете потише. Какая-никакая больница. Где положено выздоравливать, прежде чем… Впрочем, нашего пациента это вряд ли коснётся. Там мертвецкая – указал дальше по коридору, – со вторым выходом, чтоб жмуриков прямо в Щель сбрасывать. Угадай, кем нынче заполнена – дружками твоими. После смерти так же скучны, как и законопослушные сограждане. А при жизни – оригиналы, коллекцию составлять можно. Взять хоть из оставшихся: Том этот – сам бешеный пёс, многих, наверно, погрыз, а помирает от укуса. Или сообщница их – падка на всё блестящее, точно сорока, и притом грязнуля. В карманах мусор всякий – шелуха, угольки – даже не вытряхнет!.. Ключ давай, – бросил охраннику.
– Куда? – вздрогнул тот спросонья, преградив дорогу.
– Не узнал, что ли?
– Вам можно, а постороннему запрещено!
– Так это ж я, болван, распорядился. Он не заразный.
– Кто?
– Какая тебе разница! И тот, и этот!..
– Ну, раз такое дело… Почто тогда стращали?.. – протянул стражник факел и сам взялся отпирать.
– Я им нарочно, – шепнул товарищ Фридриху, – чтоб поменьше его бред слушали. А то временами такое плёл! Даже бедняге бургомистру досталось…
– Чего о нём говорил?
– Обзывал нехорошими словами. «Врун» и «мошенник» – из них самое невинное. Кристалльнейшего человека!.. Милости прошу в палату для важных персон.
Та являла собой обыкновенную камеру, даже без окошка. Йозеф установил в держатель факел и кивнул на пол, покрытый тонким слоем несвежей соломы. Если Тома под семью шубами в пещерке заметно потеплее колотило от озноба, можно представить, каково ему теперь. Кабы не дрожь, запросто сошёл бы за ошибочно попавшего сюда из мертвецкой. Единственная привилегия – сверху было наброшено одеяло, но такое же тонкое и драное, как и его теперешнее облачение.
– Вот, – сообщил лекарь. – Привёл тебе. Не того, кого просил, но и на том спасибо скажи.
– Опять ты? – взметнулись прозрачные руки, точно ветки из переплетённых жил. На одной не в тон остальному белела аккуратная повязка. Ржавые кольца оков съехали к локтям.
– Не рад? Не того ждал? – попробовал Фридрих смотреть ему в глаза, но не смог, переведя взгляд на замызганную мешковину под колом выступающим кадыком.
– Знать, не за тем явился, чтоб меня радовать, – прохрипел больной. – Как и я сюда попал не для развлечений.
– Почему называл господина бургомистра вруном и мошенником?
– Потому что он, гнида, таков и есть. Передайте: буду его дожидаться в тёпленьком местечке. Там и потолкуем.
– О чём?
– С ним! С тобой уже перетёр…
– Но не договорили ведь…