– Торопишься? Ну, да, – мрачно усмехнулся обречённый. – Правильный такой, всю жизнь стараешься, чтоб после нам не представилось делить компанию. А вдруг? Хи…
– Нечего болтать попусту, – вмешался врач, – когда совсем ничего осталось. А ты… Тут и стены уши имеют. С неуёмными же языками, догадываешься, что случается… Переходи к следующим вопросам.
– Что ты взял у убитого Мартина? – не стал упорствовать Фридрих. В конце концов, проучить безнравственного карьериста – сейчас не самое важное. – И где это?
– Говорил уже! Не убивал сопляка. Хотя о нем бы, нытике, меньше всего жалел!
– А что? Ограбил?
– Нет. Просто забрал выигрыш.
– И куда он теперь делся?
– Пусть своих вороватых легавых спросит!.. – повернулся к Йозефу заострившийся клювом нос. – Или у себя перетряхнёт…
– Ты что-то брал у него? – схватил учитель друга за плечо.
– На кой! – испуганно вырвался тот. – Барахло их без надобности, а ценности на строжайшем учёте. Мне и так неплохо платят. Дальше спрашивай!.. Хочешь, сам… Знаешь, кто убил?
– Догадываюсь, – глухо прорычал Том.
– И кто? – тюремный медик обрадовался немного побыть в роли дознавателя.
– Говорил же, девка! Спутала, наверно. Меня давно выслеживала зверем…
– За что?
– Давняя мутная история, где совсем не ангел…
– И уже им не станешь. Следила, говоришь. Из-за чего?
– После того, как прикокнул…
– Кого?
– Её…
– Отца с матерью?! – вклинился Фридрих и тут же заткнул рот, понимая: от такого признания разбойника подзащитную точно не оправдают.
– Её, дуру. Не нарочно, само вышло… – в меркнущем сознании убийцы снова возникли бездонные глаза с расширенными зрачками, выражающие одновременно животную ненависть и человеческую тоску. И до белизны выгоревшие волосы, из-под которых медленно расплывалось густое пятно, стекая по камню и траве... – Говорю ж, не хотел. Кусалась, брыкалась, вот и приложил слегка. Думал, от удовольствия сомлела, а, кончив, глянул – уж не дышит… Там подо мхом выступ нехороший оказался… Говорят, потом в лесу детские следочки видели на снегу средь ихних лап. У неё ступни, наверно, маленькие, не запомнил… Да и с чего им вымахать, коль сама ещё… Тогда тепло было, а она из простых, сирота...
– Снег? Тепло? Что за бред?!
– Сам бы не поверил!.. Пока не заглянул в её зенки… – безумно сверкнули вытаращенные глаза Тома. – Проклятая девка! Так и не простила! Жажда отмщения не пускает на Небеса? А может, грешки похлеще моих?! Поселилась в теле оборотня, чтобы мстить всем подряд... Это правда! Сгубил!.. И многих после… Кого-то жалею, что не удалось… Но тебя не хотел!.. Думал приятно сделать… Тебе, дурёхе, тоже… Разве нет? Нет?!. Пусти! Куда тащишь, гадина?!. Не надо! Не хочу туда!..
С минуту казалось, будто кто-то невидимый вцепился ему в глотку и душит. Фридрих отвернулся, в отличие от друга-медика, первый раз воочию наблюдая уход больного.
– Отмучился, – констатировал Йозеф, безразлично взирая на посмертную маску, запечатлевшую необъяснимое сочетание ужаса и злорадства. – Повезло мерзавцу! Ладно, думать об этом не хочется…
– О чём? Чего-нибудь понял?.. – вышел из оцепенения учитель.
– Из его предсмертных души излияний? В общих чертах… Не ускользни он минутой раньше, сам бы подонка раздавил, позабыв клятву. Над малолеткой снасильничал. И ещё прикончил – нарочно аль нет – ей какая разница! Не мудрено, что совесть не отпускала, хоть дело, знать, давнишнее. вот и придумал себе какого-то оборотня. Она у каждого имеется – медицинский факт! Только у кого добрым советчиком, а у кого чудищем, от которого прячешься всю жизнь.
– У тебя кем? – при упоминании о советчике отчего-то не к месту всплыл образ пилигрима. Так она представляется? Нечего сказать – в ладу с самим собой…
– Чем-то средним, наверное, – махнул приятель рукой. – Чего у тебя сзади? Ведьмин яд?
– Возможно, – вспомнил оплёванный про спину. – Но не той, о ком подумал.
– Зачем думать? Дай-ка вытру. Он или нет – всякая зараза может пристать, – потёр заботливый друг испачканную одежду платком.
– Про парня убитого уяснил чего-нибудь?
– Честно говоря, ни черта… Но на этого наглядевшись, готов нехотя поверить, что и того могло до смерти напугать какое-нибудь из страшилищ лесных. Впотьмах да во хмелю долго ли?
– А судьи?..
– Кто ж хитрецов разберёт – где верят, где сомневаются, а где прикидываются, про себя думая совсем не то. У них свои правила игры, нам, обывателям, недоступные для понимания.
Он прав. Несколько странно, конечно, прозвучит из уст учёного мужа история о безвестной, посмертно воплотившейся зверем. Может, лучше пусть?.. Авось, судебному лекарю охотней внимут?