– Вера?..
– О! Тут налицо все три составляющие: и жажда награды в виде посмертного пребывания в раю, и страх в наказание туда не попасть…
– Третью забыли – зависть.
– Куда ж без неё! Хотя бы к иноверцам. Любая религия отказывает им в том, что обещает собственным приверженцам. Не из опасения ль – а вдруг это они избрали путь, угодный Всевышнему, обставив конкурентов?
– Рассуждаете о таких вещах, как о какой-то сделке мошенников.
– А разве сами иначе видите?
– Любовь? – решил учитель от греха подальше оставить скользкую тему.
– О! – восторженно прищёлкнул языком Наблюдатель, будто ему поднесли лакомое угощенье. – Это одна из самых изысканных отрав, какие можно приготовить из трёх компонентов. Сочетание их в различных пропорциях позволяет добиться великого многообразия, знаете, чего. Сперва опьянение, затем невыносимые муки. Успешные да амбициозные, как правило, и в ней неуёмны, и зачастую – весьма непостоянные любовники и неверные супруги. Иных же удел, сами понимаете – бояться. Про ревность, надеюсь, объяснять не надо.
– А если рассматривать в более широком смысле?
– Не понял… Ах, вот вы о чём? Про то, как человеколюбцы мечтают преобразить мир, чтобы все без ограничений удовлетворяли Алчность, не испытывая ни Зависти, ни тем более Страха. И отказываются понять, что это приведёт его к неминуемой гибели.
– Каким образом?
– Представьте стаю ненасытной саранчи на тучном поле? Она бесконечно размножится, а ему рано или поздно настанет предел. Итог – пустыня и поголовная смерть недавно счастливых пожирателей. Ибо невозможно обуздать, поумерить желания, ежели про Страх забыли! Ослеплённые вашим хвалёным просвещением перестали его замечать! Вы погубите Землю, рано или поздно. И сгинете вместе с ней. Но пока её и некоторых можно спасти.
– Какой ценой?
– Ну конечно, лучше спустить всё и даром! Когда выход прост – всего лишь восстановить равновесие.
– Как-то не очень вписывается в вашу теорию забота и ответственность за других, – задумался учитель. – Проще говоря, утверждаете: все стремятся сделать себе хорошо; чтобы было лучше, чем остальным, или им хуже; и боятся, как бы самим не стало плохо. Так? Не слишком плоско и однобоко?
– Гениально! Ваша формулировка короче и точнее. Сказывается навык внедрения наук в не самые натренированные умы. Что же касается упрёка в однобокости – представьте кристалл, искусно отшлифованный ювелиром. Он многогранен, но разве грани не плоские и не схожи между собой? То же самое и в жизни… Вот такая картина мира, – пилигрим поднялся, будто неожиданно вспомнил про неотложное дело. – Дарю! Можете поставить под ней свою подпись.
– Ну уж нет! – отверг Фридрих его щедрость. – Она заслуживает упоминания истинного автора!
– Валяйте, – бросил философ. – Мне без разницы.
*****
Сложив бумаги и письменные принадлежности в шкатулку, учитель собирался прямиком домой, но валившая на площадь толпа увлекла с собою, возбуждённо предвкушая некое событие. Сам не желая, оказался в первых рядах, на зависть напиравшим сзади. Куда они уставились? Тоже мне – достойное зрелище!
Трудно сказать, что более оскверняло итог бережного труда зодчих и строителей: творимая мерзость, или многолюдное сборище, не замечая красоты, с удовольствием взирающее на неё. Вкруг парапета Башни Правосудия бубенчиками на колпаке злобного шута свисали тела разбойников. А над входом выше замкового камня стену украшала установленная на держатель для факела (если он когда-нибудь использовался тут по назначению) припорошённая косматая голова с торчащей из глаза стрелой, куда попыталась сесть незадачливая шумная галка.
– Пошла отсюда! – прикрикнул на неё судья, досадуя, что пришлось сбиться с торжественного тона. Но, вернув подобающий настрой, продолжил: – Достопочтенные горожане и гости. Всем известно, если нет – напомню: Как в пределах городских стен, так и вне – мы под защитой закона, чьи стражи денно и нощно не смыкают глаз. Даже если тёмные деяния вершатся под личиной кротости и добродетели, зло рано или поздно предстаёт перед судом. Заседание начинается завтра в большом зале ратуши, кроме особо оповещённых приглашаются все. А пока, так сказать, на затравку, состоится казнь двух членов печально знаменитой шайки Циклопа, недавно полностью разгромленной. За систематические нарушения законов «Свода…», которые бесконечно перечислять. Участие и соучастие в тяжких преступлениях, попирающих основополагающие права на жизнь и собственность наших честных сограждан, гостей и добрых соседей. Уклонение от уплаты налогов в казну и собственноручное взимание поборов с вышеперечисленных. В заключение, невыполнение условий ультиматума, предписывающих добровольную сдачу на милость правосудия, и, соответственно, лишённые таковой милости. Именем Закона и согласно «Уложению…»! К смерти через повешение приговариваются: грабитель и душегуб по кличке Том-Глушитель, а также состоявшая в банде девица, не назвавшая своего имени.