– Подсудимая доставлена! – объявил секретарь, оторвавшись от бумаг и опустив перо в чернильницу. – Встать! Суд идёт!
– Прошу садиться, – произнёс судья, занимая центральное кресло с высокой спинкой, украшенной гербом – чёрным и белым лебедем, переплетёнными шеями и увенчанными короной, над которой простёр крылья голубь – символом триединства светской, судебной и церковной власти, открывающей путь после праведной жизни к вечному блаженству. Нынешнее же мероприятие, согласно представлениям, чаще отсылало в противоположном направлении. – Объявляю заседание открытым. Обвиняемая! Назовите своё полное имя.
– Мая, – кашлянув, выговорила она.
– Этого недостаточно! Сообщите, откуда родом, и кто родители.
– Где родилась – не знаю. Отец был старьёвщиком.
– А мать?
– Его женой.
Послышались смешки.
– Это и так понятно. Суду нужны имена!
– Ян и… Кхе… Кристина.
– Не расслышал. Произнесите разборчивее!
– Я стараюсь…
– Не спорьте! Ведите себя скромнее и проявляйте больше уважения!
Отвечая, ей приходилось приподнимать голову, чтобы подбородок не упирался в ошейник. Но председательствующий расценил это по-своему:
– Полагаю, сия манера держаться не слишком уместна. Нет повода смотреть на нас сверху вниз!
Впору было горько рассмеяться! Её, изголодавшуюся и мёрзшую долгие недели в тюрьме, а теперь стоящую перед этими сытыми, лощёными, самодовольными мужами в драном мешке (уже не годном использовать по назначению – а заключённая сквозь дыры куда денется), босиком, закованной в железо, точно опасный зверь – упрекают в высокомерии и недостаточной скромности!
– Ваша честь! – не выдержал учитель. – Прикажите снять колодку с моей подзащитной, она мешает ей говорить.
– Протестую! – подал голос обвинитель. – Если мы освободим ей руки, ведьма сможет повлиять на свидетелей при помощи колдовства!
– Подсудимая, – поправили его. – Протест принимается. И вам, ответчица, придётся потерпеть. Повторите имена ваших родителей!
Она повторила внятно, насколько позволил простуженный голос.
– Где они сейчас?
– Мертвы.
– Значит, сирота. А ещё родственники имеются?
– Были братья. Один погиб на войне, другой пропал без вести…
– Только не пытайтесь нас растрогать! – снова включился священник. – А кем вы приходитесь старой вдове?
– Она просто меня приютила.
– Следует понимать, вы не являетесь её внучкой?
– Если угодно, то да.
– Вот! – заключил пастор. – Прошу уважаемый суд принять во внимание, что она лжёт даже в таких, на первый взгляд, мало имеющих отношение к разбираемому делу вещах. Но они многое говорят о личности преступницы.
– Не спешите, – жестом остановил судья. – Обвинению будет предоставлено выступить, и не раз. Подсудимая, желаете что-нибудь добавить о своём происхождении? О неких обстоятельствах, определивших последующий жизненный путь. Их могут учесть, как смягчающие. Дурная наследственность… Может, воспитывая, обманом навязывали неверные представления, или насильно заставляли заниматься тем, что в конечном счёте привело сюда…
– Нет, – коротко ответила она.
– Вам слово, господин обвинитель! Как видите, дожидаться пришлось недолго.
– Уважаемый суд, чиновники и священнослужители, офицеры и гвардейцы, граждане и гости! – начал святой отец. – Я в этих краях человек пришлый. И могу сказать, что при первом взгляде подсудимая не вызывает ничего, кроме искреннего сожаления и даже сострадания. Лично с ней не знаком. Но, возможно, оно только к лучшему. Ибо буду опираться исключительно на факты. А они представляют её совсем не с той стороны, которая сейчас открыта моим и вашим глазам. Если проследить биографию, эта юная особа не покажется такой уж невинной. Но не будем издалека, с событий, померкнувших под пеленой лет. Уверен, она сама развеется по ходу. Начнём с того, что известно всем собравшимся, или большинству. Если нет, напомню. В ночь ежегодного праздника по случаю завершения полевых работ некая ничем не примечательная пастушка, о которой до того момента не могли сказать ничего дурного, соблазнила единственного сына в семье сельского старосты, по праву наследующего крепкое хозяйство и доброе имя. И в этом, на первый взгляд, мало настораживающего, даже учитывая разницу в имущественном положении. С кем не бывает! Одурманенные так называемой любовью пренебрегали и не такими преградами, вопреки обоснованному противлению общества и Церкви! Разврат вне брака, увы, тоже не редкость, чтобы зачастую оставаться безнаказанным…
– Позвольте, – вставил судья. – По заключению медика, она девственница.
– Хорошо, – легко согласился священник. – Обвинение в развратных действиях снимается. Оставшихся пунктов более чем достаточно. Перейдём к тому, что известно всем. А именно, названный крестьянин Мартин, покинувший праздник с ней и больше не появлявшийся, спустя две недели обнаруживается в сетях рыбака… – далее в самых отвратительных подробностях следовало описание трупа. Обращённые к девушке лица наполнились ужасом. – Ответчица! Подтверждаете, что оставались с убитым наедине?