– Понятно, – обернулся Йозеф с загадочной миной. – Запал на неё?
– С чего взял?
– С того! Как будто не заметно! Вот что, найди-ка себе ровню. Думаешь, нет таких свободных и согласных? Только копни – живо отыщутся. А здесь, чем смогу – помогу, так и быть.
*****
Воспользовавшись тем, что люди занятые уже отужинали, а гуляки ещё не подтянулись, учитель решил собраться с мыслями за полюбившимся столиком с видом не на площадь. Справедливости ради, шумные компании не очень-то сюда заглядывали, и их не шибко тут привечали. Для таких полно мест попроще да побойчее. А для раздумий здесь самое то.
Итак, что имеем: Пастор, жонглируя домыслами, выстроил грандиозную стену, скрывающую истину. Но о фундаменте не позаботился. Туда и следует бить. Повторим ещё раз: служанка Берта, трактирщик (на всякий случай), и главное – судебный медик Йозеф. Ах да! Ещё с бургомистром обмолвиться словечком надо! Намекнуть, что обвинитель не всё известное про него выложил. Пусть ненавязчиво повлияет на преемника, чтобы тот поменьше развешивал уши для страшных сказок пастора, но приоткрыл их более прозаическому. Отчего простые истины так сложно донести тем, кто по положению обязан быть разумным и сам считает себя мудрецом?
– Какое благостное затишье! – привычно подсели напротив, не соизволив спросить разрешения. – Не иначе, перед чем-то, чего пока не знаем. Но скоро проявится, встряхнув самодовольный городишко!
– Что вам приятного поведал наш искушённый медик? – поинтересовался Фридрих, втайне надеясь, что эта тема хоть ненадолго сотрёт улыбочку с видимой половины лица. – Даже по своему небогатому опыту скажу, врачи не те, общение с кем поднимает настроение.
– И вам не буду его портить описанием старческих болячек, – никуда не исчезла она. – Ваш друг неоригинален. Рекомендовал покой. Домашнее тепло. А то без него не знаю!
– Если всего лишь это, можно позавидовать!
– Увы, как и большинство, пока не заслужил. Сперва должен завершить миссию…
– Наблюдателя на процессе?
– Не смешите! Поберегите мой живот, ему ещё надрываться на так называемой вами комедии! Благо, недолго осталось. Как поживает наша дамочка? Так и не откликнулась на приглашение поучаствовать в балагане?
– Отписалась, мол, нездоровится и её показания мало значат, поскольку своими глазами видела не больше остальных. И ни к кому не имеет претензий.
– Убедительная отговорка. К кому ж их иметь, кроме как к себе? Может, проснувшийся инстинкт самосохранения в союзе с зарождающимся материнским вложат во взбалмошную головку хоть каплю ума.
– Купили её молчание за уничтоженную дарственную?
– Горстка пепла в обмен на благоразумие. И без её выходок спектакль не шедевр. Вульгарно и затянуто, не так ли? Смакуют ненужные подробности, а сути словно избегают, – решил поделиться впечатлениями доверенный Святейшества. – Иль заранее смирились, что задачка не по уму? Но отдельные клоуны будто и впрямь увлечены своей ролью в бездарной постановке. Помните, объяснял недавно, каким образом они умудряются черпать вдохновение в тоскливейшей рутине. Дела рассматриваемого характера отличаются тем, что сперва назначается виновный, а уж потом ему подыскивают и вменяют соответствующие деяния. С доказательствами проблем не возникает. Нынешний случай того скучнее – есть и то, и другое, надо просто свести воедино. Однако, простота некоторым пуще разжигает азарт. Непропечённое дарование недовольно снисходительностью судьи. Желая всем понравиться, тот играет в сентиментальность, взирая сквозь пальцы на невольно причастных. А твёрдость приберегает для слезливого финала. И собственными успехами падре раздосадован. У Бесоборца уже б и ополоумевший святой отец, и бабка-травница, умывшая руки хозяйка, пяток пастушкиных подружек в придачу – корчась под пыткой, услаждали ухо признаниями. Так что девчонку не упустит, будьте спокойны! Чтобы окончательно не осрамиться перед маэстро. Но и остальных не оставит. Сам ли позже займётся, или персонажа полакомей для него прибережёт. Угадайте, кого забыл назвать? Для круглого счёта.
– Уж не себя, по обыкновению, – прочитал учитель намёк. – Думаю, тот редкий случай, когда с вами сойдёмся: явись им сам Нечистый, они бы плясали перед ним на задних лапках, а на беззащитной девочке можно и отыграться. При этом ублажая себя мыслью, будто служат Господу и добру!
– Добру?.. – брезгливо хмыкнул пилигрим. – С чего взяли, что это одно и то же? А в остальном, может, и не сильно заблуждаются. Никогда не замечали, как добрые, в соответствии с вашей моралью, поступки незамедлительно наказываются, а дурные – остаются без внимания или даже поощряются? С какой стати Повелителю Сущего разделять мечты слабаков! Каждый, будь то праведник или душегуб, должен играть отведённую роль, а не отлынивать. И кто успешно справляется – того и Царствие Небесное. В свою очередь люди любят Его не за жертву, якобы принесённую ради них, не из благодарности за то, что им дадено. А как начальство, боясь впасть в немилость и лишиться имеющихся благ, а также надеясь, что в будущем ещё чего-нибудь перепадёт. Вот почему так ревностно и наперебой пыжатся явить своё рвение.