– Про судью, с его тоскующим видом, по-моему, этого не скажешь.
– Удивлён! Будучи педагогом, не научились распознавать притворство? Для понимающих безразлично-кислая маска подейственнее устрашающего брызганья слюной. Оно прилично при размахивании палкой в деревенской драке. Но если держать жертву на кончике жала, чтобы точным движением поразить в нужный момент, гнев только мешает. И спешка необязательна. Сколько человек находит свой конец на эшафоте?
– Думаю, – нахмурился Фридрих, вспомнив недавнюю казнь, – много больше, чем того заслужили.
– Неужели? Ладно, допустим. Но почивших от болезней, с перепоя, угодив под колеса или копыта, согласитесь, перевесит числом. Однако в большинстве уважающие закон несчастные по-прежнему не шибко заботятся о покое и чистоте, не знают меры во вредных здоровью увеселениях, не смотрят по сторонам. А случись война – погибнуть на ней и вовсе почётное дело.
– Не для всех…
– Дельное замечание. Так объясните, что заставляет остальных покорно следовать на бойню? Чем без лишних тягот и трудов умереть в петле, быстрее и легче мучительной агонии от ран, нанесённых таким же неумелым противником.
– Не хотят позора. Прослыть трусами…
– Сильно сомневаюсь, что им ведомо чувство стыда. И очень смело – сдохнуть за того, кто всю жизнь наживался на твоём горбу, а теперь не прочь это сделать на твоей крови.
– Но так у них остаётся хоть какая-то надежда…
– Наконец-то! – просияла видимая часть лица. – А у попавшегося в когти закона таковой нет и быть не может. Иначе к оному начнут относиться не опасливей, чем к просроченной пище или не в меру разогнавшейся телеге. Неотвратимость кары превыше всего. Теперь понимаете, какой бессмыслице отдаёте силы и время?
– Устал повторять, я защищаю…
– Невиновную? Предположим, оно так. Пора уяснить, миссия правосудия не наказывать грехи, для этого, согласно представлениям, имеется сами-знаете-Кто, а поддерживать послушание. Это монархам в редких случаях, без ущерба авторитету, дозволительно проявлять милосердие. Но не судье. Оправдать для него равносильно признанию неправоты. А такое неприемлемо для любой власти.
Покойник Циклоп скорее б разделил озвученное в адрес по понятным причинам ненавистного ему института. Но сам, играя по правилам противников, не оставляешь надежду на толику их порядочности? Или благоразумия?.. По его логике выходит: для них сознаться в ошибке, чтобы исправить её – хуже, чем содеять непоправимое?!.
– В чём хотите меня убедить?.. – упёрся учитель усталыми глазами в багровую кромку шляпных полей, отсекающую неверный свет от непроницаемой тени. – Я не отступлюсь. И вот ещё… Если мою подзащитную всё-таки осудят, камня вам не видать! Обещаю!..
– Щедрость нищих – раздавать пустые обещания! – прошипел пилигрим.
– Вам видней, ведь и этот образ на себя примеряли. Сколько их ещё? И какой наиболее близок к истинному облику?
– До чего ж ваш брат учёный любит совать нос во всё скрытое, зачастую, для его же блага.
– Думаете, наш так называемый брат не способен самостоятельно оценить опасность?
– И часто у него получалось? В прошлую нашу беседу я, кажется, достаточно подробно описал, почему твари из плоти и крови не могут мирно сосуществовать ни с окружающим, ни между собой.
– В будущем придём к такой необходимости и возможности, – произнёс Фридрих, будто перед ним сидели понятливые ученики, а не этот тип, – благодаря знаниям.
– Соблазнительно поверить, если б не всё те же ранее упомянутые законы вашего и не только бытия. И вы превзошли остальных в следовании им. Древние существа, коих отчего-то пренебрежительно именуете чудищами: троллями, великанами, гидрами и тому подобное – уступили место хитрым, вероломным, изворотливым и оттого более приспособленным к существованию в этом мире. Истинные монстры часто скрываются под вполне безобидным обличием, неправда-ли? Чего только ни успели придумать, чтобы навредить соплеменникам. Дай время, ещё не такое изобретёте. Надеетесь, придёт пора, когда научитесь исцелять любую болезнь? А я вас уверяю – отыщите способ целенаправленно использовать их во истребление себе подобных. Пройдут века, и, не исключено, создадите оружие, в сравнении с которым легендарные драконы покажутся невиннее комара.