– Которого в лес утащили что ль? – неожиданно быстро сообразила она. – Откуда? Ничего ж не видела. После уроков сразу домой.
– Я о том, что было перед тем в школе. Может, у них с подсудимой вышла ссора?
– Ссора? Сам нарывался. Утро морозное выдалось. Майка, как вошла, развалюхи скинула с ног и под лавку задвинула – пусть сохнут. К чему они, если в классе натоплено. А тот сзади их втихаря вытащил да припрятал. Она до конца уроков досидела, не заметив. Обнаружила пропажу только когда домой собралась. Сразу, по хихиканью, догадалась – кто подшутил. «Отдай!» – говорит. А он: «Твои дружки оборотни унесли. У них спроси…». Она ему: «Сам к ним ступай!..»
– Подсудимая! Подтверждаете? Было такое?
– В мелочах не помню… – нахмурилась Мая. – Вроде, да…
– Может для вас это мелочи, но не для… Вы испытали в тот момент враждебность и неприязнь к однокласснику?
– Позлилась, конечно.
– За шалость?
– Мне то ничего, к вечеру потеплело, и так бы добежала. Но у бабушки ноги больные, ей зимой без обуви никак. Я-то их потом быстро нашла и на радостях ещё задержалась, книжку новою выбрать. А этот всё ждал с приятелем у калитки, в снежки резались, посмеяться, видно, хотел. Да не дождался. Я о нём уж забыла. Только утром узнала…
– Все слышали? Уже в отроческом, как принято называть в миру, невинном возрасте, она подчиняла себе лесную нечисть, используя для жестокой мести за мелкие обиды.
– О чём вы? Я сама их боялась не меньше!..
– Только вас ни разу не тронули, хотя, могло показаться, неоднократно напрашивались. Или они по собственной инициативе решили помочь своей?.. Подопечной… Покровительнице… Вам видней, как правильнее! А на покойного Мартина вы тоже «немного позлились», итог чего всем тут известен?
Пленница смолчала, но Фридрих не стал:
– А вот и нет! Свидетельница, перескажите, что происходило в послепраздничную ночь с воскресения на понедельник в трактире. Ведь вы прислуживали тогда?
Девчонка повела взглядом по сторонам, словно ища подсказки.
– Суду, пожалуйста.
– Ах, да… Ну, да… Как чего? Что и обыкновенно…
– Кто там был?
– Всех разве упомнишь?
– Говорила, совсем мало народу… – рассудил Фридрих, что, если перейдёт на «ты», она будет меньше смущаться.
– Верно, почти никого. В деревне-то на халяву, то есть, простите, задарма угощали.
– Вспомни двоих, кто сидел за столиком.
– Может и сидели, но сколько и за каким…
– Том-Глушитель был?
– Заглядывал иногда. Чаще, чем хотелось…
– А в ту ночь?.. Кто к нему подсел? С кем они играли?..
– Играли?.. С ним никто уже давно не отваживается играть. Тот заговорённый на удачу. Всегда в выигрыше остаётся…
– И в тот раз?
– Говорю же, всегда. То-есть, оставался…
– Зато на другом погорел, – подметил судья.
– Его ж вздёрнули, вроде… Правда, судачат, мёртвого уже…
– Довольно об этом, – раздражённо оборвал озадаченную Берту председательствующий. – Так кто, утверждаете, к нему подсел?
– Ничего я не утверждаю… Вот ещё, охота следить за ним! Самой бы лишний раз на глаза не попасться!..
– Свидетельница, – с нарочито ласковым тоном втиснулся обвинитель. – Опишите максимально подробно род ваших занятий.
– Чего описывать-то?.. Известно. Клиентам прислуживаю, кушанья подношу и разное, чего пожелают… Выпивку и всё такое…
– Ещё.
– Полы мою, хлев иногда убираю, если провинюсь или батраку неможется, за птицей и свиньями приглядываю… Всякое, в общем…
– Уважаемый суд, – вставил слово учитель, – может, обвинение пояснит, насколько это относится к разбираемому делу?
– Достаточно, – небрежно заключил пастор. – Надеюсь, на исповеди будете откровенней. Что-то редко наблюдаю вас там.
– Так некогда… – опустила взор служанка, ковыряя мрамор носком башмака. – Вам, наверно, тоже…
– Найду время, и вы постарайтесь, если небезразлично спасение души. Она ваша, господин защитник.
– Святой отец прав, рассказывай без утайки, – мягко попросил Фридрих, – кто подсел к Тому, и что между ними происходило.
– Сказала уже. Не видела и не помню…
– Как могла забыть? Это был Мартин!.. – начало отказывать учительское терпение. – Даже разговорчики их слышала! Они ведь не шёпотом переговаривались, увлечённые игрой.
– Защита за неё изволит говорить? – было сделано замечание. – Свидетельница, будьте добры внятно отвечать на вопросы.
– Ничего такого!.. Не подглядывала, не подслушивала…
– Ты же мне сама рассказала! – отчаянно напирал Фридрих, пренебрёгши судейским недовольством.
– Рассказывала? – продолжала мяться она. – Может, и видала… Наверно, день перепутала. Долго ли, когда сутки напролёт с ног сбиваешься, чтобы всем успеть разнести!.. Знамо, то было не воскресенье, а суббота. Не когда все на празднике были, а…